пробормотала Катарина. – какие здесь могут быть тайны? Или Флориан торопится стать крестоносцем? Ну, уж только не вассалом графа!
Она отвернулась от окна, повышая голос:
– Лаура, что ты молчишь? Мы идем, наконец? Да что с тобой?
Катарина лишь сейчас заметила, что подруга необычно молчаливо разглядывает себя в зеркало. Она пожала плечами – зеркало отражало, что и должно – милую восемнадцатилетнюю девушку с яркими синими глазами. Волнистые светлые волосы обрамляли овал узкого лица с тонкими изящными чертами, румянец играл на нежной коже щек. Для вечера Лаура выбрала темно-зеленого цвета шерстяное блио, глубокий вырез закрывала кружевная накидка из тонкой шерсти – холодный в этом году апрель не радовал весенней погодой. В отличие от Катарины подруга обожала все, что связано с нарядами: шуршание шелка приводило ее в восторг, а фасон рукава мог обсуждаться часами.
С удовольствием отметив, как подходит зелень муслина к золотым волосам Лауры, Катарина перевела взгляд на свое отражение. Почти одного роста, девушки различались телосложением. У Лауры линии фигуры были по-женски мягкими, а походка – неторопливой и плавной, тогда как худощавую и гибкую Катарину, с детства обученную отцом верховой езде и фехтованию, отличали порывистые и стремительные движения. Сегодня она, не особенно раздумывая, выбрала одно из шерстяных платьев, синее с белыми кружевами на воротнике и рукавах. Темные волосы удерживались в высокой прическе простым костяным гребнем. Разгладив на руках тонкую кожу перчаток – единственного вида одежды, которому Катарина уделяла внимание, она вспомнила испуг, пережитый недавно около другого зеркала, и улыбнулась своему отражению: «В той комнате мне просто показалось…» Затем пригляделась к подруге:
– Да что с тобой, на тебе лица нет!
– Лицо у меня на месте. – Лаура сердито отвернулась от зеркала и упала на кушетку среди вороха одежды. – Вот скажи, зачем это все?
– Что все? – Катарина никак не могла понять, что происходит.
Лаура, не глядя, потянула за кружевную оборку и выудила из кучи белья какую-то сорочку.
– Ну, вот все это – одежда, украшения, переодевания. К обеду одно платье, к ужину другое, на выход третье!
– Я никогда этого не понимала. – Катарина пожала плечами. – Ты же знаешь, как я против всех этих условностей. Но так принято. А что случилось?
– Да я разве об условностях? – Скомканная сорочка полетела в угол комнаты. – Ты другого не понимаешь! Я могу два часа укладывать волосы, подбирать перчатки и закалывать шаль, но мой жених будет смотреть не на меня, а совсем в другую сторону!
– Это в какую же? – Катарина все никак не могла сообразить, что так рассердило подругу.
– В сторону своей кузины он смотрит! – почти закричала Лаура, вскакивая с кушетки. – Да, да! А ты разве не заметила? А почему бы и нет? Она ведь красавица, и все хозяйство замка на ней, и слуги ее слушаются. «Госпожа Хедвиг приказала, госпожа Хедвиг велела!» –