и съел почти всю селедку под шубой.
– И что Хрущев? – спросил Петя. – Не понравилось ему? Выходил-то он из Манежа очень мирный.
– Зато там громы и молнии метал. Подстава все это.
– Чего подстава?
– Подставили билютинцев. Это всё старые пердуны, которые рисуют годами домны и весенний сев, чувствуют, что их отодвигают, и сопротивляются, как могут. Специально подстроили, чтобы Хрущ на всех наорал и враз всех нормальных прикрыл. В последний момент, в ночь, позвонили Элику и говорят – привозите срочно картины, даем весь второй этаж, Хрущев придет. Элик чувствовал подвох, но до конца не верил. Ну, конечно, легко можно бдительность потерять, когда вокруг тебя все хороводы водят – и Ильичев, и Фурцева…
– Ну что ты говоришь, ну подумай, тут художники свою поляну делят, а тут Хрущев, первый человек государства. – Антон махнул рукой. – Он и так скачет по стране туда-сюда. Тут война чуть не случилась, какие художники?
– А такие. Я знаю, что говорю. Московское отделение, прогрессивное, написало наверх жалобу, что в Академии художеств окопались всякие ретрограды, сталинисты, что денег Академия жрет ужас сколько, а толку ноль, одни бездарности. Те и пошли в контратаку, понятно, было что терять. И смогли все провернуть. Академию оставили, а Серова ее президентом сделали.
– Тот еще гад, – подлила масла в огонь Люся. – Главный специалист по ленинской тематике. Я недавно как раз брала у него интервью. Долго резала, монтировала, все его оговорки и неграмотности оставила, все его мыслишки убогие. И представляете, приняли без единого слова.
– Все равно я в это не верю, – покачал головой Антон. – Какой бы там ни был Серов ушлый, как бы красиво он Ленина ни рисовал, а Хрущева с бухты-барахты на рядовую выставку ему не затащить.
– А это не он затащил, – тихо сказала Вера.
Все замолчали и посмотрели на нее.
– Это все сусловские игры. У него земля из-под ног уходит, молодые давят со всех сторон. Это не с модернистами в Манеже разделались. Не их подставить хотели.
– А кого?
– Молодежь цековскую. Тех, кто хоть что-то соображает, кто хочет наконец всю эту мертвечину убрать.
– Какую мертвечину?
– Идеологию.
– Ну, опять за свое. – Антон поморщился. – Жили с ней и еще поживем. Тебе что, она мешает?
– Антон, она людей врать заставляет. Представляешь, сколько энергии на ложь страна тратит каждую минуту? Вот захотел бы ты вдруг завести любовницу…
– Слабо ему, – Белка посмотрела на него оценивающе.
Гена потихоньку скрылся за дверью.
– Чтобы мне врать и в глаза смотреть, у тебя бы столько сил уходило! А тут та же ложь, но в масштабах страны.
Она легко может все турбины Братской ГЭС вспять закрутить.
Стало прохладно, Вера завернулась в шаль.
– Пока под Сусловым стул не качался, ему на этих модернистов-традиционалистов плевать было. Но как только он понял, что Ильичев с компанией зарвался и очки набирает, нужно было что-то срочно решать. И разработал дьявольский план, начал с ежедневных записок, весь год методично