– он видел, как чистая, светлая ци струилась из ее ладоней во время перевязок, мягко успокаивая боль и ускоряя исцеление. Она была наивна в вопросах мира, ее мир ограничивался этой горой, но в ее глазах светилась мудрость, а ее сострадание было искренним и глубоким. Она спасла ему жизнь, не зная его, не требуя ничего взамен. Для Небожителя, привыкшего к интригам и борьбе за власть даже в сияющем Небесном Царстве, такая бескорыстность была почти непостижима.
– Твои руки… они обладают особой силой, Пей-Лин, – сказал он однажды, когда она накладывала свежую мазь на его рану. Его голос был уже крепче, хотя все еще тих.
Пей-Лин вздрогнула от неожиданности – он редко заговаривал первым, обычно отвечая лишь на ее вопросы о его самочувствии. Она подняла на него глаза.
– Бабушка говорит, это сила горы. Она делится ею с теми, кто живет в гармонии с ней.
– Гармония… – И Чэн задумчиво повторил это слово. – В Небесном Царстве тоже стремятся к гармонии. Но там она часто достигается строгим порядком и силой. Ваша гармония… она другая. Мягче. Естественнее.
Он впервые заговорил о своем мире. Пей-Лин замерла, боясь спугнуть его откровенность.
– Небесное Царство… Какое оно? – тихо спросила она, любопытство пересилило робость.
И Чэн на мгновение прикрыл глаза, словно вызывая в памяти далекий образ.
– Огромное. Сияющее. Построенное из лунного света и звездной пыли. Там парят летающие острова, текут реки чистой энергии, а время… время там не властно над нами так, как здесь. Но там тоже есть свои законы. Свои битвы. Свой долг. – Он осекся, его лицо снова стало непроницаемым. – Я был стражем… одним из тех, кто охраняет границы и следит за равновесием между мирами. Киао Лю… она нарушила это равновесие.
Он не стал вдаваться в подробности, но этих слов было достаточно, чтобы воображение Пей-Лин нарисовало картины невиданных миров и великих свершений. Она почувствовала пропасть, лежащую между ее тихой жизнью на горе и его судьбой воина Небес. И все же, сейчас он был здесь, раненый, уязвимый, зависимый от ее заботы.
– А ты… ты никогда не покидала эту гору? – спросил И Чэн, меняя тему и переводя взгляд на ее лицо.
– Никогда, – просто ответила Пей-Лин. – Бабушка говорит, мир внизу опасен. Здесь наш дом. Здесь мы в безопасности. – Она запнулась, понимая иронию своих слов. Безопасность их была нарушена именно его появлением.
И Чэн уловил ее мысль. Вина тенью легла на его лицо.
– Я принес эту опасность в ваш дом, Пей-Лин. Я сожалею об этом.
– Вы не виноваты, – искренне ответила она. – Вы сражались со злом. А помогать тем, кто ранен в такой битве – это правильно. Так учила меня бабушка.
Пока они разговаривали, Конг Ван находилась снаружи. Она не просто следила за горой – она активно работала с ее энергиями. Пей-Лин иногда видела ее стоящей на скальном уступе в глубокой медитации, ее руки сплетали в воздухе сложные знаки, а ветер и туман послушно окутывали их хижину плотным, непроницаемым коконом.