увидев развёрнутый парус, остолбенел. Ему приходилось ходить на яхте по океану (как, впрочем, и любому другому жителю портового Владивостока), и что такое парусное вооружение судна, Михаилу было хорошо известно. Он никак не ожидал, что увидит такое безобразие, да ещё в начале похода.
– Слушай, Дима, вот это что?
Дмитрий Семёнович с недоумением посмотрел на Устинова.
– Это грот[4], а что?
– Ты вот это тряпьё называешь парусом?
– Тебе надо знать, сухопутный, что это не парус, а грот! – с оттенком высокомерия ответил Фомичёв.
– Ладно, водоплавающий, пусть будет грот. Но поведай мне: почему он весь жёваный и местами вытянутый, как старые треники на алкаше?
– Дык… кто же его знает! В тропиках ультрафиолет очень активный, всё сжигает, скажи спасибо, что он хоть без дыр, – оправдывался Дмитрий Семёнович.
– Как на таком парусе идти? Сколько узлов даст судно? – обеспокоенно допытывался Михаил Игоревич.
– Ну, сложно сказать… может, семь, может, и девять, – путался в показаниях капитан. – Слушай, а чего ты так разволновался?.. Ходили всё время на моторе, кто их, эти паруса, когда ставил? Это ты тут такой выискался: и мотор тебе, и парус в придачу. Пойдём как-нибудь!
Устинов хотел ему ответить, но в это время с мостика спустился помощник Дмитрия:
– Капитан, спутниковый телефон, падла, сим-карту не видит!
– А что с ним?
– Откуда я знаю? Не работает! Вернёмся домой, починим, – Илья был настроен оптимистично.
– Вы хотите сказать, что мы всё время будем без связи? – чуть не закричал Михаил Игоревич.
– Успокойся! У нас есть радиостанция, без связи не останемся! – отреагировал Фомичёв.
– М-да! Посмотрим…
Настроение было испорчено. Что за привычка вечно надеяться на русский авось и не проверить всё заранее, до старта!..
Устинов помрачнел, посмотрел на небо, потом принялся наблюдать, как Марков пытается запустить зонд с анемометром для измерения скорости ветра. Эта операция у Анатолия не получалась. Видимо, мешала больная нога. Зонд всё время вырывался у него из рук, пытаясь устремиться в небо, но как только снизу подвешивался прибор, желание этого шарика, наполненного гелием, лететь почему-то пропадало.
Понаблюдав минут пять за безуспешными попытками Маркова отправить зонд в исследовательский полёт, Устинов позвал Свету:
– Помоги-ка Анатолию Ивановичу.
С приходом Рожковой всё встало на свои места. Оказывается, надо было просто подкачать гелий из баллона. Марков облегчённо вздохнул и, радостно улыбаясь, начал благодарить Свету. Та засмеялась, сказала, что это пустяки, и пожелала успехов в исследовании атмосферы.
Повернувшись в сторону Устинова, девушка увидела его злой, напряжённый взгляд.
И надо же такому случиться: именно в тот момент, когда непокорный зонд наконец взмыл в небо вместе с прибором, а Марков стал фиксировать результаты измерений, из трюма на палубу высунулся сначала остренький