задвигает важную вступительную речь. А я стою за ее плечом в должности мальчика-принеси-подай, но все мое внимание приковано к Дилайле, которая даже не смотрит в мою сторону (черт!), слушает Миранду и что-то прилежно записывает.
Бог с ними, с этими каникулами. На Лондоре этим летом оказалось куда интереснее.
***
Целый час стою с видом тупоголового истукана за плечом Морган, пока она держит вступительное слово перед толпой испуганных абитуриентов. Лениво рассматриваю ряды, стараясь поменьше пялиться на Дилайлу (да что ж такое?!).
Кандидаты перепуганы не на шутку. Причем те, кто постарше, особенно. Смотрят на Миранду со смесью ужаса и восхищения. Еще бы, в свое время пресса сделала ее звездой всей Вселенной – от такой «славы» нелегко отмыться.
Хотя, когда я поступал сюда в прошлом году, мне страшно не было. Сдавал экзамены с бешеной скоростью. Из чистого упрямства, доказать, что смогу. Доказать кому? Естественно, Морган. Она упиралась до последнего, не желая, чтобы ее сын связывал свою будущую профессию с космосом. Будь ее воля, прибила бы мои ботинки к полу в холле дома и не выпускала бы никуда без присмотра. Боится за меня. Всегда боялась. Потому что моего отца уже потеряла.
К чести Миранды, несмотря на свое нежелание пускать меня в летную академию, она позволила мне попробовать. Разве что пригрозила, что непотизма мне не видать. Можно подумать, я ждал поблажек. Тем не менее подстегнуло. Сдал все с лучшими результатами в истории вуза. Морган шипела, но в глубине души гордилась. А как иначе? Она же меня и учила пилотировать. С самого детства. В двенадцать я был лучшим пилотом, чем выпускники ЛЛА. Это я не хвалюсь, теории мне пришлось нагрызться не меньше, чем остальным. Может, только далась она мне проще и быстрее. Но это потому, что память у меня хорошая – повезло.
А какие бои пришлось выдержать с дядей по поводу выбора профессии – отдельная история. Он на полном серьезе не разговаривал со мной полгода и исключил из завещания. А мне какая разница? Я дядю хоронить в ближайшие годы не собираюсь. Пусть себе живет и отравляет жизнь окружающим. Он это обожает.
Когда вступительная речь заканчивается, вздыхаю с облегчением. Так и со скуки умереть можно. Ненавижу бездействие.
Морган дает абитуриентам первое теоретическое задание. А мы с ней следим за тем, чтобы никто не списывал. Подозреваю, Миранда, как и я, не против списывания как такового: хитрость еще никому не вредила. Но откровенная наглость – уже перебор.
Прохожу по рядам, делая вид, что не замечаю шпаргалок тех, кто умеет ими пользоваться и не наглеет. Слишком самоуверенных Морган выгонит и без меня, моя задача – расхаживать с умным видом и нагнетать атмосферу.
То и дело смотрю на Дилайлу. Ни единого взгляда в сторону. Ни с кем не переговаривается, не отвлекается, из рукавов ничего не достает. Взгляд сосредоточенный, губы плотно сжаты. Что-то пишет, отвечает на вопросы не отвлекаясь. Она еще и умная! Так и знал.
Когда все сдают работы и тянутся к выходу, стою возле Морган у учительского стола с видом примерного мальчика.