что Морган?
– А что – Морган? – повторяю эхом. – Протестовала, потом сдалась. Ее отец клятвенно ей обещал, что со мной ничего не случится, и она дала добро.
– То есть, она наконец-то с ними поговорила? – Глаза друга снова лезут на лоб, уже второй раз за сегодняшнюю встречу.
– Ага, по переписке. – Гордо улыбаюсь. – Глядишь, и помирю их однажды.
Морган посвятила свою жизнь мне, а после смерти моего отца так и не нашла себе спутника жизни. Поэтому помочь ей помириться с родителями – меньшее, что могу для нее сделать.
Лэсли помешивает кофе и задумчиво смотрит на меня. Ну, точно, решил по мне научную работу писать.
– Чего притих? – спрашиваю, машу официантке, потому что у меня закончился чай. – Мне повторить, пожалуйста, – прошу с вежливой улыбкой, когда она подходит.
Друг молчит, пока официантка принимает заказ. Потом следит за ней взглядом и произносит, все еще не глядя в мою сторону:
– Мне вот непонятно, ты зовешь родителей Морган «бабушка и дедушка», при этом ни разу в жизни не назвав ее саму мамой.
Так и знал, понеслось…
– Лэс, кончай психоанализ, – прошу, закатывая глаза. – У тебя подопытных мало? Лучше погнали со мной на Землю! Попрошу дедушку, он и тебе организует визу.
– Нет, я уверен, то, что ты не можешь назвать женщину, которая растила тебя с детства, мамой, не просто так. У этой проблемы глубокие корни.
Начинаю смеяться. Хотел бы я посмотреть на будущих клиентов Лэсли Брина. Уже представляю рекламный слоган: «Если вы хотите забыть о своих проблемах, приходите ко мне на прием. И все, чего вы будете желать, это моей смерти».
– Хватит ржать, – обижается Лэс. – Серьезно. Я бы хотел написать курсовую о семейных проблемах, основываясь на истории твоей семьи. Разумеется, имена вымышленные.
Захлебываюсь чаем. Кашляю, несколько секунд не могу продышаться. Про научную работу я вообще-то пошутил.
– Ты сбрендил?! – выходит громко, на нас оборачиваются другие посетители. – Извините, – бормочу, улыбаясь, машу соседнему столику рукой. – У нас все хорошо, а у вас?
Парочка, только что вытаращившаяся на нас, смущенно отворачивается. Недружелюбные какие-то.
Снова поворачиваюсь к Лэсу, наклоняюсь вперед, понижаю голос:
– То, что ты изменишь имена, дело не спасет. Это Лондор, очнись, моя семья и ее история – достояние общественности.
– На кону моя карьера, – продолжает просить.
И не думаю верить.
– На кону всего лишь твоя текущая оценка. – Откидываюсь на спинку стула. – Кончай, – прошу, потому что и так знаю, до какой темы он сейчас доберется.
– А может, причина того, что ты не зовешь Морган мамой в том, что ты знаешь, что твоя мать жива, просто где-то далеко?
Щекотливая тема. Терпеть не могу.
– Так, – опасно понижаю голос. – Вот сейчас правда кончай.
Лэс меня знает как облупленного. Понимает, что перешел черту, психотерапевт доморощенный.
– Ладно-ладно, –