нечто, что я, по его мнению, о себе еще не знаю, но тут на его плечо ложится тяжелая ладонь Эда.
– Норм, уймись, – тон такой, что ответственный за грузы давится невысказанными словами и почему-то смотрит не на Эда или его лапищу, а на меня, будто я только что превратился в трехголовую ящерицу. А человек-гора отпускает Нормана, кладет карты на столик рубашкой вверх, затем привстает со своего места и протягивает мне руку. – Это был достойный бой, – говорит одобрительно.
Усмехаюсь, но руки не подаю. Брови здоровяка ползут вверх, и я немедленно поясняю, пока он не успел сделать неверные выводы:
– Левую давай. Забыл?
Эд смеется.
– Левую так левую. – Меняет руки, и я с удовольствием отвечаю на рукопожатие. Так и знал, что Эд – отличный парень.
Остальные присутствующие выглядят пораженными. Даже Ди не корчит из себя снежную королеву, а смотрит в мою сторону открыто, но удивленно. Кажется, Эд не всем жмет руки, и я удостоился какой-то особой чести.
– Присоединишься? – предлагает Тим, когда пауза затягивается. – Все равно прервались, давайте сначала.
– Присоединяйся, парень, – благосклонно принимает меня в компанию человек-гора. Да он вообще добряк, оказывается. – Как там тебя? – А вот с памятью у него не очень.
– Тайлер, – представляюсь повторно.
– А я Эдвард, – называет тот свое полное имя и решает: – Буду звать тебя Тай.
Пожимаю здоровым плечом. Мне без разницы, Тай так Тай. Мне по-настоящему не нравится, только когда меня называют Александром, все остальное – как угодно, не жалко. К счастью, никто на «Ласточке» понятия не имеет, какое у меня настоящее полное имя.
– Очень рад знакомству, Эдвард, – улыбаюсь и отвечаю на вопрос Тима: – Присоединюсь с удовольствием. А на что играете?
Дилайла опережает пилота с ответом.
– Не на раздевание, как ты заметил. – Закидывает ногу на ногу, перебрасывает волосы с одного плеча на другое. Нервничает в моем присутствии, но не хочет этого показывать и бежать, как в прошлый раз?
– Я уже видел Эда почти голым, – не остаюсь в долгу, – так что самое интересное я уже повидал.
Моя шутка нравится Эдварду, он смеется.
А чего Ди ждала? Что я стану разводить ее на игру на раздевание? Когда она играет одна в компании четырех мужчин?
Ничего не говорю, просто адресую ей говорящий взгляд: «Не думай обо мне слишком плохо».
Отвечает так же: «А что еще мне думать?»
«Что-нибудь другое!»
– Вы переглядываетесь, или мы играем? – одергивает Норман, вид у него повеселевший – рад, что прошлая партия не была доведена до конца, и ему удалось избавиться от неудачных карт.
У Ди кровь приливает к лицу, будто ее застали не за переглядываниями со мной, а за развратом на площади.
– Играем, – огрызается она и забирает у тасующего карты Тима колоду. – Я раздаю.
– Так на что играем? – повторяю свой вопрос.
– На деньги, – басит Эд, пожимая своими могучими плечами и будто извиняясь.
Морщу