Эрнбард», родители Джейка.
«Будь стойкой», – напомнила она себе и заставила себя отвернуться.
Дядя Киан уже закончил все приготовления: из ниши в стене он достал черный ящик, предварительно окропив место хранения каплей своей крови. Ящик так же открывался посредством кровной магии. Таким образом, никто, кроме Фредерри, не сможет заполучить хранящийся там кинжал.
Такие же шесть кинжалов сейчас достали из своих тайных мест главы остальных Семейств: Райосы – из-под плиты у подножия колонны мраморной беседки, Амаринсы – из сундука, вытащенного со дна реки, Вудлейвы – из земли заброшенной оранжереи, Рахлейвы – из старого дуба, Майлинсы – из подземной пещеры и Тронан – из подвала старинного поместья.
Каждый окропит кинжал каплей своей крови, каждый почувствует толчок силы, ударивший по ногам из самой земли, как только главы семейств вонзят кинжалы в землю, чтобы ритуал начался.
Лина пригубила лимонад из пластикового стакана. Она сидела на траве поодаль, с любопытством наблюдая за происходящим. Ее окружали смех и веселье: кто-то хохотал, болтая со старыми друзьями, а кто-то только заводил знакомства. В основном люди толпились у сцены, с которой доносилась приятная музыка. Недавно начавшийся концерт будет заключительным мероприятием фестиваля, но Лина собиралась уйти раньше, чем он закончится.
Она поймала себя на мысли, что не знает никого из присутствующих, и это при том, что провела в Дегхельме все лето. Заводить новые знакомства явно не было одним из ее умений.
Всеобщим непринужденности и радости от праздника, казалось, не помешает и приближающаяся гроза. Не дождь, что слегка смочит землю и быстро успокоится, а именно гроза, Лина это знала. Поэтому ей пора бы уже возвращаться домой.
Стеклянный взгляд Аники сосредоточился на воткнутом в землю кинжале, перед которым она сидела. По его зачарованному лезвию уже стекала капля свежей крови. Бабушка Зара, сидящая напротив, приложила к своему пальцу ватку, и на той тут же появились красные пятна.
Аника взяла в руки иголку. Теперь ее очередь.
Она нарочно медлила. Ей казалось, что ещё чуть-чуть, и она сбежит отсюда, крича и визжа, что не согласна, что никто не заставит ее сделать это. Но было уже поздно.
Нет, ещё не поздно.
Она всё ещё может отказаться. Завязать спор, прибегнуть к мольбам, отговоркам, доводам совести – но кто станет ее слушать? Что тогда изменится?
Бабушка велела поторопиться.
Аника нервно сминала в руке светло-голубую ткань кофты, беспомощно бродя глазами по земле и чувствуя, как ее начинает затапливать безысходность.
– Аника? – требовательно произнесла бабушка.
Девушка закусила губу. И, прикрыв глаза, одним решительным движением проткнула палец иголкой, а затем поднесла руку к кинжалу, чтобы выступившая капля крови упала на его железную рукоятку.
– Я готова, – сквозь сдавленное горло произнесла девушка.
Бабушка Зара, коротко кивнув,