что Дима – разнорабочий.
– За бабушкой ухаживала, – решаю ответить. – А она возьми и дачу мне оставь. Сказала, надо мне «место, где я смогу отдохнуть от городской суеты». Вот.
– Что-то отдых у тебя так себе. Надо валяться на шезлонге и вино попивать, а ты порядки тут наводишь и в огород лезешь.
– Да это мне как раз нравится, – улыбаюсь, уже совсем и не больно, аккуратненько он там царапины промывает. – А вот стройка ваша…
– Его… – улыбается.
– Чья его? – туплю.
– Босса моего.
– А. Ну, да. Долбят, как умалишённые. А прораб, можно сказать, прямым текстом послал. Вежливо, но далеко… – бурчу. – А водитель вообще нахал. Даже не поздоровался, сразу ругаться за машину на дороге начал. Вот откуда я должна была знать, что соседний участок кто-то выкупил?
– Все, – улыбается молодой человек.
– Что все? – кошусь на него.
– Все участки.
– Ого… – чую, растекаюсь по кровати от полученной информации. – И что он делать там собирается? Ферму себе построит?
– Место для отдыха, – пожимает плечами.
– М-м… значит, шлюх таскать будет, – шиплю с недовольным лицом. – Так и знала, что от богатея этого не стоит ждать хорошего. Будет вечеринки закатывать. Надо валить отсюда, хоть бабуля и завещала дачу не продавать и ромашки за теплицей не трогать…
Дима, видать, обалдел от монолога моего. Рука на бедре замерла, взгляд изумлённый.
– А ты чего на него взъелась? Знакомы? Или тебя так сильно обидело его поведение? – спокойно спрашивает. – Так-то он нормальный. Вежливый, кстати.
– Не заметила я. вот кто вместо «извините», сквозь узкую щёлочку тонированного окна бабки протягивает? – жду, ответа нет. – Видишь. И ты не можешь ответить на этот вопрос. Потому что это неправильно. Ты бы не обиделся?
– Не знаю, – пожимает плечами, а я вздрагиваю.
Опускаю взгляд вниз, а рука Димитрия спокойненько так на заднице моей лежит. Совсем не там, где ободрано всё. Просто. Задираю брови и перевожу взгляд на молодого человека. Характерно кашляю. Убирает руку.
– На живот поворачивайся. Спину посмотрю.
– Куртка целая, – уточняю.
– Синяк намажу, – выуживает мазь какую-то из аптечки.
Нехотя переворачиваюсь на живот. А он так осторожно приподнимает футболку, слегка касаясь обнажённой кожи.
– Вот это да… – выдыхает.
– Что? – оборачиваю насколько могу. – Всё так плохо?
– Нет, – машет головой, а я замечаю, что он вовсе не на спину смотрит.
Млять… я же в стрингах…
Падаю лицом в подушку под смешок парня и заливаюсь краской, разочарованным стоном и вообще топлюсь в этой неловкости.
– А тебе есть чем удивить, – шепчет мне на ухо, а пальцы холодную мазь по спине растирают.
– Насмотрелся? – шиплю.
– Нет, – отодвигается и продолжает по спине водить.
– Ай…
– Прости, – отдёргивает руку.
Улыбаюсь в подушку. Наивный, повёлся. Натягиваю