справляется с работой: блюда должны были выглядеть так, что их уже отведали, а Ху Фэйциню их приносили нетронутыми. Непорядок! Поэтому Сяоху неизменно присутствовал при каждой трапезе шисюна и первым совал морду в тарелку – к вящему ужасу Первого советника и прочих царедворцев.
– Я отведыватель блюд, – неизменно говорил Недопесок, когда Первый советник начинал ему выговаривать.
– У нас есть уже небесный отведыватель блюд! – возразил Первый советник.
– А я лисий отведыватель, – со значением повторил Недопесок и по самые надбровные вибриссы залез мордой в супницу.
Первый советник заголосил:
– Хуанди!
Но Ху Фэйцинь на выходки Недопеска смотрел сквозь пальцы и даже, к еще большему ужасу Первого советника, не брезговал есть с ним из одной тарелки.
– В общем, – вздохнул Ху Вэй. – Недопесок организует лисью «свадьбу» для меня и Фэйциня. Небесные хорьки уперлись, не признают демонические узы.
Ху Цзин сощурил глаза:
– Это ты о лисьей метке или о том, что сунул Фэйциня мордой в воду источника?
Ху Вэй очень недовольно фыркнул, мастерски проигнорировал это замечание и сказал:
– Поэтому нужно сделать эту «свадьбу». Свадьба Неба и Земли называется. Специально для небесных хорьков. Демоны тоже приглашены.
– Как? – вполне понятно удивился Ху Цзин. – А Аура миров?
– Фэйцинь сказал, что все устроит. Думаю, будет на нейтральной территории.
– Хм… – Ху Цзин, приглаживая бороду, глянул на Недопеска. – Этот разве справится?
Недопесок состроил недовольную морду и, пошарив за пазухой, вытащил «Устройство свадеб» и продемонстрировал его Ху Цзину.
– Он у нас знаток Свадебного Дао, я гляжу, – ядовито сказал Ху Цзин.
Сяоху напыжился, не обращая внимания на его тон, и важно сказал:
– Требую полного содействия и подчинения у всех обитателей поместья Ху.
– Требуешь?!
– А еще бирку, или ярлык, или цидульку, что я полномочный представитель Великой семьи Ху, – добавил Недопесок, потирая лапы. – Мне еще остальным Великим семьям приглашения разносить, никаких провозлочек быть не должно.
– Прово… что? – растерялся Ху Цзин.
Недопесок с сожалением поглядел на него. Ведь старый уже лис, а такого простого слова не знает.
В защиту Ху Цзина стоит упомянуть, что Недопесок не все слова прочитывал или подслушивал правильно, но любил ими щегольнуть, потому его речь пестрела «обмурдированием», «провозлочками» и прочими подобными перлами лисьей, а вернее, недопесьей, словесности.
[463] Ху Вэй приходит в ярость
Недопесок улиснул, чтобы проверить свой дом и вообще похвастаться встречным лисам нарядом и нефритовой биркой: отец с сыном остались одни.
– Ты, лисий сын, неприятностей Хушэню не доставил? – строго спросил Ху Цзин.
Ху Вэй озирался в поисках чайника, чтобы промочить горло с дороги, и рассеянно отозвался:
– Каких неприятностей?
– Что, в Небесном дворце