Владимир страдал от избытка любопытства, просто привычка такая у него была: на первом занятии составить себе своего рода психологический портрет ученика, чтобы понять, какой к нему нужен подход, насколько легко человек идет на контакт, восприимчив ли к замечаниям, которые он вставлял между вопросами о жизни, работе, может ли одновременно держать на контроле несколько моментов. Иногда, конечно, ошибался в своих выводах, не без этого, но чаще угадывал.
Оля Владимиру в целом понравилась: достаточно уравновешенная, ответственная, вежливая (сам не зная, почему, он не терпел девушек, которые без конца сыпали ругательствами, или того хуже, матерились через слово, пожалуй, только Лапина не раздражала своей манерой, но Лапина – это, скорее, исключение). Он, конечно, сам не был идеальным в этом плане, прекрасно пользовался великим и могучим, но выражаться позволял себе либо при разговоре с самим собой, когда никто не слышит, либо только при мужиках, возможно, поэтому и от других того же требовал, а может, просто воспитание свою роль сыграло: у них дома никогда ни дед, ни отец не позволяли себе нецензурно выражаться при женщинах и детях, да и вообще, редко повышали голос, но при этом могли очень строго высказать или даже просто посмотреть так, что хотелось спрятаться пониже под стол, пока взрослые не забудут, чем он провинился. А мама всегда говорила, что нужно уметь человеку объяснить словами, без крика, но так, чтобы он чётко понял. Вот, может, благодаря этому из него и получился такой неплохой педагог, ну еще и своего рода талант имелся.
Его не раздражало иногда по нескольку раз объяснять, повторять, потому что не все ученики сразу соображали, что и как нужно делать. Если человек что-то неправильно делал, он ему говорил сразу, где тот промахнулся, а потом ещё раз просил повторить уже правильно, а излишне самоуверенных, тех, которые считали, что водить умеют от природы, и опыта езды по сельским дорогам им с лихвой хватит, он периодически специально подводил к таким ситуациям, где им хочешь не хочешь, а приходилось признавать, что учиться нужно, даже если ты сто раз талантлив.
Но никогда Владимир не повышал голоса, даже когда его практически выводил из себя человек, сидящий на соседнем кресле – разные же приходят учится. Некоторые и неприятны могут быть в общении, некоторые вообще свысока смотрят, как на обслуживающий персонал, попадалась ему парочка таких, но выбирать не приходилось, кого поставили, тех и обучать надо было. Но он всегда умел именно объяснить, донести так, чтобы ученик не просто заучил и повторял как автомат, а именно понял, но сам при этом не лез, руль не выхватывал, как иногда делают инструкторы, за исключением некоторых ситуаций, когда это было жизненно необходимо. Просто комментировал, не раздражался, даже если машину явно третировали, а пытался успокоить ученика, чтобы тот собрался с мыслями и перестал нервничать, и вот за это ученики его просто обожали и говорили про него, что он и мартышку водить научит так, что она экзамен в ГИБДД сдаст с первого раза. Постоянно приходили и благодарили после выпуска. С некоторыми он потом поддерживал хорошие отношения, с кем-то лишь случайно