же, когда сыну был год и пять месяцев, впервые поехала на кафедру. Сил не было дома сидеть в четырех стенах, хотелось просто повидать людей, которые были мне искренне рады. Так искренне, что ребенка у меня отобрали, а заведующая кафедрой с заместителем посадили меня за стол и накормили.
– Вероника, с тобой все хорошо? – уточнила уже взрослая, видавшая много в жизни женщина, что занимала пост главы кафедры уже много лет.
– Все плохо, – призналась я, а потом расплакалась, рассказывая, насколько плохо.
Женщины молчали, попеременно укачивая ребенка на руках, который неожиданно уснул в этой суете.
– Я уйти от него хочу, некуда, – вдруг произнесла и сама своих слов испугалась.
Действительно, куда я пойду? Жить на что буду? Хотя, жить-то было на что, идти только некуда. Раньше я снимала комнату, мне этого было достаточно, но сейчас нужны другие условия.
– А мы тебе комнату в общежитии выбьем, – вдруг проговорила Надежда Игоревна.
– Да, – вдруг поддержала ее заместитель, – мы сами посмотрим, в каком она состоянии, с переездом поможем!
– Ты только на развод подай и на алименты! – настоятельно говорила Надежда Игоревна, отводя взгляд в сторону. Похоже, она знала то, чего не знала я.
Меня даже заверили, что помогут устроить Елисея в садик, чтобы я могла до обеда работать. Это было очень приятно и очень обнадеживающе.
Так что после своей кафедры я поехала к главному корпусу, чтобы встретить мужа и поговорить с ним. А он и вышел, только под руку с женщиной, которая кокетливо улыбалась. Муж помог ей сесть в нашу машину и…
Досматривать не стала, мысль, которая недавно появилась в голове, укрепилась.
Глубоко я ушла в свои мысли.
Пробки на светофоре как-то быстро закончились, поэтому я вырулила на нужную мне улицу и потихоньку, дабы не нарушать правила и соблюдая достаточную дистанцию, поехала в сторону дома.
Квартира встретила меня ароматными запахами жареной картошки, наверное, чего-то еще, различить не смогла.
– Мам! Ты вовремя!
В коридор вышел сын. Высокий детина получился, выше меня на голову, широк в плечах и просто одно загляденье.
– Тогда я переодеваюсь, мою руки и за стол! – вынесла вердикт.
Сын посмотрел на меня долгим взглядом и что-то для себя решив, ушел в кухню. Я же и правда сняла костюм, размяла ноги, которые слегка болели после тяжелого дня и, переодевшись в домашний костюм, быстро прошла в ванную комнату. Решила, что не хочу ходить с макияжем, так что избавилась от него, тщательно умылась, нанесла на лицо и шею крем, только после этого прошла в кухню.
Да, сынок меня явно ждал. Помимо картошки был еще салат из овощей, мясо по-французски.
– И вот, – передо мной поставили фужер белого вина. – Чет ты сегодня грустная немного…
– Устала, – улыбнулась я, понимая, что этот человек вырос уже давно, скоро мне придется отпустить его создавать свою семью. Наверное, заведу себе собаку, чтобы грустно не было. Или кота… Не