могут проходить сквозь материальные объекты. – Майкл постучал пальцем по губам. – А еще я… ну… я так давно их вижу, что уже нутром чувствую.
Да уж, это было бы полезно.
– А что сделать, чтобы они исчезли? – задала я следующий вопрос по списку. – Не совсем, а когда видишь кого-нибудь прямо у себя на пути, например?
– Я стараюсь не обращать на них внимание. Я теперь знаю, что это такое, и мне проще их избегать, но если почему-то хочется, чтобы конкретный человек исчез, я просто до него дотрагиваюсь. Хотя дотрагиваться там не до чего. А у тебя какие способы?
Я вздохнула, не в состоянии отвести взгляд от пальцев Майкла. И думала лишь о том, как хорошо было бы, если бы он снова до меня дотронулся.
Подали еду, которая отвлекла меня от этих мыслей. Я убрала список в сумку. Почувствовав запах, я захотела есть, это был глазированный в чем-то лосось и приготовленная на гриле спаржа. Майкл поклевал чуть-чуть и отодвинул тарелку в сторону. Он поставил локти на стол, сплел пальцы, подняв указательные вверх, и сказал:
– Со временем ладить с рябью становится проще. Ведь тебе уже, наверное, стало? С тех пор, как ты увидела их впервые?
Проще?
– Наверное.
– С чего у тебя все это началось?
Я вдруг как-то сникла и принялась гонять по тарелке кусочек спаржи.
– Что ты обо мне знаешь?
– Томас кое-что рассказал – о том, что ты начала видеть мертвых людей незадолго до того, как погибли ваши родители. И что дома, в которых он работает, провоцируют эти видения.
– А еще?
Майкл сделал большой глоток холодного чая, а потом заговорил, похоже, очень внимательно выбирая слова:
– Он сказал, что тебе многое пришлось пережить.
Я уставилась в тарелку, мне было слишком неловко, и смотреть на него я не могла.
– Он рассказывал о том, что я лежала в больнице?
– Да. Но не уточнил почему. Я сказал, что будет лучше, если об этом мне поведаешь ты сама. – Майкл говорил тихо, его голос успокаивал.
– Из-за депрессии. По большей части. – Не поднимая глаз, я схватила оставшуюся булочку и принялась отрывать от нее маленькие кусочки. – Я начала видеть рябчиков. Вскоре после этого мои мама с папой… умерли. И я слетела с катушек. Выглядело это ужасно. Меня положили в больницу и пичкали там лекарствами. Очень усердно. После чего все исчезло. Не только мои видения, то есть рябчики, но и моя личность, все желания… все пропало. От меня осталась лишь раковина…
И даже меньше, чем раковина.
– Какое-то время мне даже нравилась это пустота. Боль исчезла. Но шло время, и я как бы начала слышать собственный голос – он был очень далеким и просил разрешения вернуться. – Я принялась разламывать булочку на еще более мелкие кусочки. – После того как я вышла из больницы и уехала в частную школу, я нашла терапевта, Алисию. То, что я могла с кем-то поговорить, рассказать кому-то все, очень мне помогало…
Ну, почти все.
– В прошлое Рождество я перестала принимать таблетки. – Невероятно, что я призналась в этом Майклу, но слова так и лились из меня. Меня заставлял