Дамиан был озадачен.
– В прошлую нашу встречу вы говорили совершенно иное. – Он попытался сохранить нейтральный тон голоса. – Что заставило вас передумать?
Сальвестро нетерпеливо взмахнул рукой.
– Я хочу, чтобы собрание прошло гладко. Чем меньше у заурядных будет поводов открывать рты, тем лучше.
Дамиан понял, что Роз не оставит его слова без ответа, еще до того, как она сказала хоть слово.
– Если вы хотите, чтобы собрание прошло гладко, – произнесла она, и ее голос сочился фальшивым дружелюбием, – вам лучше самому открывать рот как можно реже.
Выражение лица Сальвестро было бы абсолютно бесценно, если бы из-за него живот Дамиана не ухнул куда-то вниз. Возможно, несколько мгновений назад последователь действительно с особым вниманием смотрел на Роз, но теперь его интерес сменился неверием и злой насмешкой.
– Сочувствуешь заурядным? – Ноздри Сальвестро раздулись. – От последовательницы я ожидал большего, но, с другой стороны, ты уже делишь постель с одним из них.
Его прохладный взгляд метнулся к Дамиану, который стиснул зубы так крепко, что заболели челюсти.
Одна бровь Роз едва дернулась вверх. Она презрительно улыбнулась.
– Если вы завидуете, синьор, так и скажите. Кто вас осудит?
Дамиан отчаянно возжелал, чтобы земля под ним разверзлась и поглотила. Он не был уверен, может ли Сальвестро уволить его, и не очень хотел это проверять. Если последователь Смерти займет пост главного магистрата, как многие полагали, у этого разговора могут быть очень дурные последствия.
– Прошу простить нас, mio signore[1], – пробормотал Дамиан, чувствуя, как извинения застревают в горле. Его щеки пылали жаром. – Мы вернемся к первоначальному плану и уменьшим количество офицеров.
Попытка вернуть разговор в прежнее русло с треском провалилась. Сальвестро выпрямился одним плавным движением, и, когда встретился взглядом с Дамианом, его улыбка стала еще шире.
– Держу пари, тебе хорошо живется, Вентури? Носишь симпатичную форму, ходишь под ручку с последовательницей Терпения… Готов поспорить, тебе очень легко забыть, что ты всего лишь заурядный. Что ты ничто.
– Да кто, черт возьми, ты такой, чтобы… – начал было Роз, но Дамиан остановил ее, резко дернув головой.
Но было слишком поздно. Роз попалась на удочку. Сальвестро прижал ладонь к груди, звякнув кольцами.
– Ты научил ее вступаться за тебя или она делает это из жалости? – Он цокнул языком. – До чего унизительно, должно быть, не иметь возможности постоять за себя. Но держать язык за зубами – твоя работа, не так ли, Вентури? И мы все прекрасно знаем, как тебе важно ее не потерять.
Роз замерла, наконец догадавшись, что здесь происходит. Но Дамиан сохранял молчание. Ярость затуманивала его сознание, собираясь в груди. Это было порочное чувство, незнакомое и свирепое. Он ощущал, как оно подтачивает его самообладание, уничтожает решимость, подталкивая сорваться. Ему отчаянно хотелось обхватить пальцами