сжала руку в кулак. Она облекла горечь злостью. Знакомая, успокаивающая, защитная злость – вот что ей нужно. Никто не может противостоять ее ярости.
Однако сначала нужно разобраться с одним вопросом. Потому что происходящее напоминало плод ее больного воображения. Может, загробные демоны играют с ее рассудком?
– Мэйцзюнь, моя сладостная радость. – Чживэй нежнейше улыбнулась. – Как получилось, что ты жива? Я помню, как твоя кровь окропила землю.
Сестра смешалась, побледнела, покраснела и, едва дыша, произнесла:
– Прости меня. Я сбежала… Я должна была вернуться! Но едва ты ушла, раздались страшные звуки, кто-то ворвался в твои покои… и я сбежала…
– Я видела, как тебя казнили.
Мэйцзюнь покачала головой.
– Казнили мою личную служанку. Милая Ли Лан всегда была мне верна. Вероятно, она переоделась в мои вещи… Я же сбежала, как трусиха.
– Зато ты жива. – Чживэй посмотрела на нее. Для нее жизнь была самым ценным даром, безрассудная смелость не стоила того, чтобы умереть. Пока живешь, можно бороться, пока живешь, можно находить радости. – Если бы ты не сбежала, то была бы мертва.
Чживэй нахмурилась, вспоминая события того вечера. Момент гибели родных Лю теперь напоминал дрожащий мираж.
Вот Мэйцзюнь притащили солдаты… Кровавая пелена застила глаза Чживэй, несмотря на попытки стереть ее… Да, она не разглядела четко лица сестры, она просто видела то, что, ей казалось, она должна была увидеть.
Чживэй кивнула. Значит, Мэйцзюнь все же не была такой уж глупой, если ей хватило мозгов не лезть в драку, которая ей не по силам.
Пожалуй, даже побольше мозгов, чем у меня, – невольно фыркнула она про себя. Теперь было сложно понять, на что Чживэй надеялась, бросаясь на помощь семье Лю и выступая тогда против светлых, ведь она была обречена проиграть.
Ты хотела защитить невинных людей, – прозвучал упрямый голосок в голове.
Чживэй аж замерла от такого неожиданного вмешательства в ее мысли. До смерти она не испытывала сомнений и не оправдывала глупые и бессмысленные поступки добродетелью. Что это за внезапная попытка поставить чужие жизни выше своей? Какие глупости!
– Какой была твоя госпожа Шусинь? – спросила Чживэй.
– Очень нежная душа, мне кажется, поэтому она…
– Ясно. – Чживэй прервала сестру, успокоившись простым объяснением, что, видимо, характер почившей как-то влияет на нее.
Значит, она в теле мертвой, но в мире живых. Интересная загадка!
– Сколько времени прошло с Битвы темных и светлых?
– Уже год, сестрица. – Мэйцзюнь все продолжала утирать поток слез.
Спустя год она вернулась к жизни в этом странном человеческом теле? И вернули ее вовсе не восхваления и молитвы в ее честь, раз ее имя было предано забвению. Может, назад ее вернула чистая ненависть?
– Сестрица! – Мэйцзюнь опять прижалась к ней, а Чживэй не стала сопротивляться. Она уже думала, как быть дальше.
– Пошли. – Чживэй стремительно