были карие глаза, но душа была все еще демоническая. – Пошли!
После довольно длительной прогулки (пешком!) они оказались в обшарпанном районе города. Дома здесь были построены из кирпича с примесью соломы, а крыши сделаны из тростника, улицы были не убраны, и несло смесью помойных и туалетных запахов. Чживэй с сожалением подумала, что смерть не отбила этому телу нюх.
Наконец после блуждания по улочкам удалось обнаружить ближайшую забегаловку, в которой подавалось вино. Несмотря на ранний час, там были темные (преимущественно те, что не ушли со вчера), большая часть из них прикорнула прямо на скамейках. Выглядели они достаточно неплохо, отчего Чживэй подумала, что здесь не обошлось без руки Лин Цзинь. Вряд ли она позволила бы своим подданным нищенствовать в оборванной одежде. Особенно теперь, когда было так важно выстроить новый имидж темных. Понимала ли это Лин Цзинь в ее отсутствие? Шэнь точно должен был понимать.
Мэйцзюнь заметно напряглась, в то время как Чживэй чувствовала себя среди темных как рыба в воде. Разглядывая лица посетителей, она с удовольствием отметила, что некоторых узнала, незнакомые же темные наверняка были освобожденными прислужниками из богатых домов или же вовсе из Запретного города.
Заметив темного, который ей подходил, Чживэй направилась прямо к нему. Посетители встряхнулись и начали подниматься со скамеек, с недоумением уставившись на двух девушек с карими глазами.
– Мне страшно, – прошептала Мэйцзюнь, вцепившись в руку Чживэй.
Та ничего не ответила, лишь освободила руку из хватки и кивнула сестре, чтобы та стояла у входа и не вмешивалась.
Чживэй знала, что излучала уверенность, которая едва ли соответствовала ее внешнему виду. Может, тело изменилось, но она все еще была императрицей темных. Лин Цзинь, может, и захватила власть после ее убийства, но сделала это незаконно.
Подойдя вплотную к темному, который ее заинтересовал, Чживэй одарила его улыбкой, оказывая ему честь.
– Ты идешь со мной. Твоя помощь будет вознаграждена. – Не деньгами, их Мэйцзюнь не скопила достаточно, но осознание того, что он помог самой Лю Чживэй, должно греть его до конца вечности.
Сначала темный было дернулся, чтобы встать, словно почувствовал ауру своей императрицы, затем нахально вскинул шрамированную бровь и окинул ее пренебрежительным взглядом.
В питейном заведении послышались смешки, а затем и вовсе хохот.
– Послушай, девочка. – Одна из женщин-темных поднялась со своего места. – Уходи отсюда.
Чживэй невольно обратила внимание на то, что уродливый выжженный шрам, сдерживающий силу темных, все еще оставался у той на руке.
– Я уйду, – ответила она; не то чтобы ей хотелось задерживаться в этой обители, навевающей не столько ощущение свободы, сколько тоску. – Но с ним. Мне нужна его помощь.
Смех прекратился, и недовольный шепот, словно жужжание мухи, становился громче, а питейное заведение заполняла злость. Чживэй ее чувствовала