разбил его единственный глаз, а тратить патроны впустую, не целясь, страж не привык. Но и сдаваться не хочет. Упрямо, остервенело, лезет наверх, изо всех сил цепляясь на ощупь покореженными ногами.
Тизкар уже плохо понимал, что было дальше, в голове звенело.
Он смутно помнил лишь, как страж все-таки вылез, неуклюже хромая, как они били, а он метался… он помнил, как Этана всадил меч по самую рукоять в сочленение ноги под коленом, как летели быстрые пули стрелка в дыры сорванной о камни брони, как склонился над обрывом Мелам.
Помнил, как на загривке стража вдруг оказался царь, с последней гранатой в руке.
Что было дальше – он не помнил совсем. Кажется что-то взорвалось, и что-то упало… кажется даже на него… а дальше лишь тишина.
8
– Господин, – Иникер, верный Эмешев демон, бежал следом, едва поспевая, шурша перламутровой чешуей.
– Господин, – говорил он, – спрашивали Лару, но я не решился ее будить.
Златокудрая снова появилась вчера, ближе к ночи, какая-то вся издерганная и растерянная.
– Я переночую у тебя, ладно, Сар?
Нервный, сухой блеск в глазах. Оставалось только приветливо улыбнуться.
– Сколько угодно, Ру. А что случилось?
– Ничего, – фыркнула она.
Потом молча, спокойно, словно у себя дома, залезла под одеяло, прямо не раздеваясь. Свернулась калачиком.
– Как там твой царь?
Она не ответила, лишь шмыгнула носом.
По всем прикидкам царь, вот где-то сейчас, должен добраться до чудища. Или уже добрался?
Лесного стража Эмеш помнил хорошо – забавная штуковина, жалко будет, если царь все-таки его поломает. Самое забавное, что Гизиду так ничего и не знал, от хранителя лесов надежно скрывали правду, хихикая за спиной. Гизиду бесился, не понимая… так ему и надо, неприятный тип.
Лару лежала, обхватив руками подушку, с открытыми неподвижными глазами. Что не так?
– С Думузи поругалась опять?
Она тихо всхлипнула, закрыла глаза.
– Ру? – Эмеш присел на край кровати.
– Я просто посплю, ладно? Мы потом поговорим.
– Все нормально? Принести тебе чего-нибудь?
– Не надо, Сар. Все хорошо.
Ладно, пусть спит, с расспросами все равно приставать бесполезно. Завтра поговорят. Ничего. Ну, в самом деле, за ночь ничего не случится. Пусть Ларушка спит, если дома неуютно одной.
Эмеш пожал плечами и пошел философствовать с Иникером во двор, подальше, чтоб не мешать.
Демон ждет.
– Кто спрашивал?
– Гизуду, он просто в ярости. Он там просто в ярости! – Иникер взволнованно размахивал руками, изображая всю ярость маленького хранителя кедровых лесов, – он кричит, что это Лару во всем виновата. Говорит, что какой-то царь что-то у него поломал. Я так и не понял.
Эмеш довольно хмыкнул. Ну и царь! Ему удалось, кто бы мог подумать. В капусту? Геро-ой!
– Хорошо, Ник, я сам ей передам.
Иникер кивнул и быстро ретировался за дверь, ссылаясь на неотложные дела.
Спальня