что действие, которое только еще должно совершиться, уже произошло в воображении приказывающего. «Вышли все отсюда! Сдали тетради! Построились!» – все мы с детства слышим это, слышал и Жовтюк, и с удовольствием применял эту приятно-приказную форму, когда предоставлялась такая возможность.
Полувоенный человек не перечил, он достал из нагрудного кармана паспорт и протянул Жовтюку. Тот открыл и многозначительно сказал:
– Ага. Гражданин РФ!
– Вот и влип! – подхватил Иванов, тоже со значением, хотя сам еще этого значения не понимал.
– Куда следуем? – начал допрос Жовтюк, не зная, какое нарушение он усмотрит в ответе, но не сомневаясь, что нарушение обязательно имеется.
– К брату. Улица Вторая Песчаная. Не знаете, где она?
– Рядом с Первой, – дал справку Жовтюк.
– А где Первая?
– Рядом со Второй, – уточнил Иванов.
– Добрый юмор восхитил Евгения, – сказал Евгений в коробочку, – но он надеялся на более точную информацию.
Более точную информацию друзья предоставить не могли, они сами не знали, где Первая и Вторая Песчаные улицы. Поселок Грежин хоть и не получил звание города, но размеры имел не маленькие: десятки улиц и проулков, все не упомнишь. Естественно, они не подали виду, наоборот, понимающе покачали головами. Понимающе и сочувственно: дескать, плохи, брат, твои дела!
– Если ты гражданин России и пересекаешь границу, чтобы из России попасть в Украину, должен платить пошлину, – объяснил Иванов. – А если ты, обратно же, гражданин России, но пересекаешь границу из Украины, чтобы попасть в Россию, тоже должен платить пошлину. Выбирай.
– Евгений не понял, – сказал Евгений, – как можно выбрать при отсутствии выбора?
– Какое отсутствие? – обиделся Жовтюк на несправедливое подозрение в превышении полномочий и произволе. – Вам же ясно сказано, товарищ: или с России в Украину, или с Украины в Россию. Это не выбор?
– Но я же не знаю, где брат живет! То есть, где это будет считаться.
– Так это ваши проблемы! – укоризненно воскликнул Иванов, огорчаясь, что путаный человек хочет взвалить свои трудности на чужие плечи. – Мы разве виноваты?
– Действительно, – согласился Евгений. Достал из другого нагрудного кармана пачку денег и протянул друзьям. – Сколько надо?
В пачке были тысячные, пятисотенные, сотенные, она была довольно толстой.
На лицах друзей выразилась легкая досада. И некоторое смущение. Оно понятно: хоть уже довольно давно гуляет капитализм по нашим краям, многие до сих пор стесняются объявлять стоимость своей работы или услуги. Когда дают по усмотрению, это выглядит доброй волей дающего, а когда ты сам должен оценить собственные усилия, то есть самого себя, возникает неприятный привкус торговли, продажности, ты будто выпрашиваешь, при этом совестно набивать и завышать себе цену, однако и продешевить тоже неохота, вот и думай, считай – собственно, именно это больше всего и тяготит: необходимость самому принять решение. Отсюда ходовой ответ: сколько не жалко! Именно такой ответ и прозвучал