в родные места, придете к усадьбе, и тогда хоть ненадолго зеркало снова вернется домой. Обещайте мне не продавать его, не расставаться с ним. Оно сделает вас новой Энн Джонс, очаровательной красавицей-лисицей. Хотя вы и так очень хороши собой.
– Обещаю, я буду хранить его. – Настя, не задумываясь, вытащила банковскую карточку из кошелька.
– У меня только наличными, простите, – виновато заметил продавец. – Далек, знаете ли, от технических новшеств.
– Ничего страшного, – сообразила Настя. – Я сейчас позвоню другу, его водитель привезет. – Она набрала номер Добровольского. – Это не займет много времени. Для него такая сумма – один раз позавтракать.
Уже через час Настя любовалась новым приобретением у себя дома на Рубинштейна. Правда, в какой-то миг ей вспомнилось, что когда она уже была на пороге магазина, продавец тихо рассмеялся. Но девушка была уверена, что если и так – то только от радости, что вещь купили. Усевшись на диван, Настя старалась повторить фокус, который ей показал продавец, и пришла в восторг, когда у нее получилось. Установив зеркало на резную подставку, которую она обнаружила на дне коробки, под красной тканью, Настя уселась перед ним, разглядывая свое отражение. Как странно, думала она, что здесь, в Питере, когда она и думать забыла о родных местах, Солнцевск напомнил о себе. И кто бы мог подумать, что когда-то до революции в тех местах жили богатые люди и имели такие прекрасные вещи. Сказать честно, Настя мало интересовалась заброшенной усадьбой – у нее были другие заботы. Слышала от матери, что когда-то там была колония для малолетних преступников, а потому даже и подходить близко побаивалась. Правда, ее парень Никита пытался ей рассказывать о Елениевых, о графине Анне Николаевне, о чудесных, волшебных вещах, которые когда-то наполняли этот дом. У него был родственник, который интересовался историей Елениевых и, кстати, кажется, жил в Питере. Но Насте скучно было слушать про старину. Ей хотелось живой, настоящей жизни. И она ее получила. Теперь можно побаловаться и антикварными побрякушками.
Вскоре позвонила секретарша Добровольского, и Настя отправилась в агентство. О зеркале она и думать забыла. До вечера. Показ длился до полуночи. Настя почувствовала, что она устала как-то больше обычного. Сославшись на головную боль, она поехала домой, хотя, как правило, они с Герой закатывались еще посидеть за шампанским и вообще… ехали к нему. Но сегодня почему-то Насте ничего этого не хотелось. Бросив цветы в наполненную ванную, она переоделась, попила зеленый чай и уселась на кровать, любуясь зеркалом. Зазвонил телефон – это звонил Добровольский. Но Настя не сняла трубку. «Скажу, валялась в ванной, не слышала, – подумала она. – Перезвонит». Глаза слипались. Отложив зеркало, она улеглась под шелковое одеяло. И только голова ее коснулась подушки, она забылась сном.
Однако хорошо выспаться Насте не удалось. Она постоянно просыпалась от смутного ощущения, что за ней кто-то наблюдает. Неведомый прежде страх опутывал ее. Она все время проверяла, закрыты ли двери, окна, чего прежде никогда не случалось.