это твоя собака? – от слов сидящей женщины я испытал когнитивный диссонанс. Прозвучавший голос принадлежал совсем не пожилой старушке, а девочке с виду, примерно, пятнадцати-шестнадцати лет. Закутанное в старенький платок лицо и ссутулившаяся фигура ввели меня в заблуждение.
– Это Нэд, он добрый и не кусается, просто мы давно в пути и ему очень скучно. Он думает, что это игра. Не бойтесь его, он больше не будет. Правда, Нэд? – я вопросительно посмотрел на собаку. – Это «свои», запомни это, дружище!
Пес поднялся и пошел в сторону сразу напрягшихся и затихших детей. Не доходя до них пару шагов, он вытянул морду и начал раздувать свой черный кирзовый нос. Но Нэд был бы не Нэдом, если бы не выдал по завершении знакомства очередной перл. Закончив обнюхивать незнакомцев, он удивленно выпучил глаза и начал чихать, морщась, словно в этот смешной газовый анализатор попал перец.
– Я сказал, познакомься, а не принюхивайся! Ты еще права и ПТС спроси, – сказал я, не удержавшись от улыбки. Пес в очередной раз сорвался с места и побежал вперед по дороге, при этом умудрился еще пару раз фыркнуть, мотая головой. Повозка, движимая размеренным шагом пары лошадей поравнялась со мной и, следуя моей команде, остановилась.
– Успокоились? Ну, давайте знакомиться. Как вас зовут, маленькие паломники, и куда направляетесь?
– Меня зовут Айрин, а братика моего – Вивьен. Идем мы в город, в надежде устроиться в приют. Мы погорельцы из села Залесово. Папа мой был кузнецом, а мама лекаркой, они угорели при пожаре, а я смогла вытащить из огня только своего братика. Подайте, дедушка, ради Бога на пропитание, – все это девчушка выдала как заученное стихотворение. Судя по скудным пожиткам, у детей возникли серьезные проблемы с пропитанием.
– И давно вы в пути? – спросил я, игнорируя просьбу и направляясь к заднему борту фургона.
– Три дня уже в дороге. А тебя как зовут, дедушка?
– Мое имя Сулейман ибн Дауд, но вы можете меня звать просто дедушкой Соломоном, – говоря это, я достал из сундука-термоса кувшин с холодным молоком. – Абу, тащи сюда две кружки.
– Кто это? – испуганно спросила Айрин.
Оба ребенка удивленно уставились на подбежавшую к ним обезьянку. Абу присел напротив детей и, держа подмышкой две глиняных кружки, в свою очередь с любопытством рассматривал ребят. Пискнув и скорчив гримасу, комично напоминающую улыбку, он протянул детям кружки, которые они робко приняли в руки
– Это и есть Абу – мой друг, жонглер и акробат нашей маленькой труппы, – говоря это, я разливал по кружкам прохладный напиток.
– Абу, там у нас еще пироги были. Неси их сюда. Или ты их сточил как мандарины?
Обезьянка юркнула в фургон, и через секунду выскочила из него, неся подмышкой небольшой холщовый сверток. Распутав завязки у принятого мешочка, я вынул из него два румяных пирога с мясом и протянул их детям.
– Благодарствую, дедушка, – тихо сказала девочка, и ребята принялись