она выскочила оттуда. «На помощь!» – крикнула она. Мы кинулись в спальню.
– Что же вы увидели?
– Мать лежала на полу скрючившись. Губы ее посинели. «Доктор, скорее, – закричал я. – Искусственное дыхание!» Пирогов был уже рядом, щупал пульс, заглядывал в зрачки. «Поздно, – сказал он. – Она мертва». А потом повернулся к Дроздовой, она рядом стояла. «Вы – убийца!» – только и произнес он.
– Достаточно, – прервал его прокурор. – Давайте-ка уточним некоторые детали.
– Давайте.
– Кто, кроме подсудимой, прикасался к стакану с водой и лекарству?
– Только Дроздова! Да никто и не мог этого сделать. Мать в последнее время принимала лекарство лишь из ее рук. Кроме того, не забывайте, все мы сидели в гостиной. На кухне была только эта… очень нехорошая женщина.
– А прислуга?
– И прислуга была рядом. Домработница и кухарка сидели за столом. Мы им позволили немного перекусить и отдохнуть после утомительного приема.
– А если предположить, что убийца подложил ядовитую пилюлю в лекарство, а Дроздова, ничего не подозревая, подала ее матери?
– И этот вариант отпадает.
– Почему же?
– Вы не поверите, – глуповато хихикнул он. – Впрочем, даже я сам, когда узнал о предосторожностях Вероники, не верил. Решил, что старушка дожила до маразма. Видите ли, она предвидела подобный вариант. Поэтому потребовала от Дроздовой, чтобы та всегда носила лекарства при себе, в дамской сумочке.
– И что, та никогда не выпускала из рук сумочку?
– Представьте, никогда!
– Даже когда шла м-м-м… в туалет?
– Даже тогда.
– Да уж! – прокурор задумался. – Так что же тогда Дроздова делала на кухне? Ну, если, как вы утверждаете, лекарства она всегда держала при себе?
– А шут ее знает! Может, искала запечатанную бутылку воды. А может, прятала ядовитую пилюлю. Не могла же она это делать при матери.
– Хм! Спасибо. Больше ответов не имею.
– У защитника подсудимой появились вопросы?
– Нет, ваша честь.
– Ну что же, тогда продолжим…
– Артур Плюхин, адвокат. Член адвокатской коллегии «Правозащита».
На трибуне появился низенький коренастый мужчина в классическом костюме с галстуком. Жидкие волосы едва прикрывали лысеющую макушку. Он моментально «сфотографировал» длину ног секретарши, сделал несколько «снимков» наиболее симпатичных участниц процесса, но, когда его взгляд зацепился за скамью подсудимых, лицо адвоката исказила судорога. Он поджал губы.
– Как долго вы знакомы с подсудимой? – подоспел вопрос прокурора.
– С того времени, как ее занесло в нашу контору. Что-то около шести месяцев.
– По вашему ответу незаметно, что вы благодарите судьбу за возможность быть коллегой Дроздовой, – ехидно заметил прокурор.
– Ну, как известно, она больше не является мне коллегой. Впрочем, отвечу начистоту: особых сожалений по этому поводу у меня нет.
– Неужели у вас были столь напряженные отношения?
– Нет,