ся наедине с собой и со своим прошлым. Нет, не прошлым. Говорят, прошлое существует для тех, у кого есть будущее. Но для него уже нет будущего, поэтому его прошлое – это всё, что у него есть.
Он приподнял руки. Взгляд соскользнул с пальцев, на которых больше не было дорогих украшений, на рукава простой, без искусной вышивки рубахи до самых ступней, не подпоясанную даже самой простой вязкой. Босые ноги. Вот теперь что он.
Не воин, познавший воинскую науку с малых лет, побежденный в битвах и победивший в войнах. Не муж, снискавший славу и зависть, нашедший смерть раньше старости. Он человек, пришедший в мир без всего и уходящий из него с грузом лишь воспоминаний, сожалений и страха. Воистину скудны оказались дела его, раз ничего с ним не осталось в безвременье.
Здесь нет ничего, ничего и не нужно теперь. Всё, что стяжал за годы жизни своей, – всё там и забудется. Но надо было бы завершить одно, и не так поступить в другом, и не то сказать в третьем… И исправить, не дать свершиться ошибке в четвертом… Если бы он знал!
Но он брёл дальше и дальше, где уже ничего не исправить и не завершить. Ни для себя, ни для других. И идти, пока не проживёшь каждое мгновение своих воспоминаний. Идти, пока не сотрутся сожаления, пока не останется лишь ответ на один вопрос.
Говорили, что каждого, кто уйдет за грань, ждёт Суд. Представляли его страшными картинами, с всполохами адского пламени, в котором сгорит грешник за нечестивую жизнь свою. И проведя наедине с собой много и много времени в безжизненном пространстве, он понял, что Суд, каков бы он ни был, его не страшит, он сам уже готов ответить за всё.
Пространство прямо перед ним подёрнулось лёгкой рябью, волны рассеялись как будто и не было их, и в том месте появился человек. В таком же белом, как и все вокруг, длинном одеянии. Со светлым ниспадающими на плечи волосами, с внимательным взглядом ясных глаз. От незнакомца исходила неведомая, но внутренне ощутимая сила.
Это ли и есть его Судия? Пришедший, не размыкая губ, спросил:
– Остался ли ты доволен своей жизнью?
А в голове прозвучал вопрос иначе: "Достойно ли ты прошел дарованный тебе жизненный путь?"
Ему не нужно было медлить с ответом, потому что он давно знал, что сказать.
– Нет, – слегка склонив голову, дал он оценку своим трем с небольшим десятилетиям.
– Что ж, – также не размыкая губ, продолжил незнакомец. – Однажды, ты пожалел дитя своего врага. Ты заплатил высокую цену за свое милосердие. Поэтому я могу дать тебе ещё время. И вместе с тем семь даров. Согласен ли ты вернуться обратно в мир живых?
Возможно ли сухой ветке дать зелёный лист снова? Сейчас он чувствовал себя сухой веткой, время которой уже пришло. Время растворится в истории. Но он был воином, и не мог отпустить возможность действовать.
– Да, я согласен.
В то же мгновение его окутали семь серебристых нитей, словно коконом, и незаметно растворились на его теле.
– Это мои дары тебе. Мудрость, Знания, Вера, Исцеление, Предвидение, Прозрение, Многоязычие. Теперь ты можешь вернуться.
Пока его отяжелевшие веки опускались, до него тихим шелестом доходили слова: "Да будут слова и поступки твои преисполнены мудрости и справедливости, и не оставит рука твоя нуждающегося в исцелении. Да никто не поколеблет веры твоей. Да будет зрение твое просветленное во благо мира. Да никто не заговорит с тобой, чтобы ты не разумел его и не мог ответить."
Спустя долгие, наполненные славными делами и воинскими подвигами, десятилетия, когда старость постучалась в двери его дома, он снова брёл по бескрайнему белому пространству, где нет больше времени. Он помнил это место и что было даровано ему здесь. И снова он должен был идти, проживая каждое мгновение прошедшей жизни, чтобы ответить на главный вопрос.
И он шёл и шёл, но ответ так и не давался ему. Да, он щедро пользовался дарами, у него теперь были наследники, кому он завещал слова завета. Но стал ли достойнее его путь?
– Я не знаю, – подтвердил он самому себе и незнакомцу.
– Я принимаю твой ответ. Дары, которые ты получил, перейдут твоим потомкам. Но только достойнейший из них сможет собрать их воедино. И тогда найдется ключ, и откроется сердце истины, и владеющему сердцем истины будет под силу изменить мир.
Серебристые нити появились вокруг него, истончились, и на вытянутую ладонь мягко опустилась россыпь сверкающих едва заметных камней. Семь камней. Мгновение, и они исчезли в пространстве.
– Дары получили хранители. Проводник поможет найти дары в мире живых. А твой путь окончен. Теперь ты свободен.
Рядом с телом старика нашли удивительной красоты и изящества медальон, по ободку которого искрилась серебристая нить с семью узелками. Замысловатый механизм медальона никто не смог разгадать. Не пришло его время. На земле, вблизи медальона, невидимой рукой были начертаны слова: "И только достойнейший из потомков сможет собрать у хранителей семь даров воедино, путь к которым укажет проводник. И тогда найдется ключ, и откроется сердце истины, и владеющему сердцем истины будет под силу изменить мир."
И