не очень хорошо, но это определенно глаголица!
– Да ладно, – девушка заинтересованно вгляделась в фотографию. – Похоже, – с видом знатока, протянула она, кивая головой. – Кружочки там, треугольнички, крестики. Я в этом алфавите и ещё одном почти профессионал. Разбуди ночью, напишу половину букв сто процентов.
Почувствовав на себе взгляд напротив, Руслана улыбнулась и пояснила:
– Она, – указав на Дари, – когда сильно волнуется, ну или переживает из-за чего-то, начинает буквы глаголицы и кириллицы вычерчивать. Говорит, помогает быстрее успокоиться. Ну сами понимаете, красота линий, совершенство форм получше любого седативного средства.
Герман чуть отстранился назад, как будто давая себе больший обзор на собеседниц. Без стеснения рассматривая Дарьяну, он небрежно зацепился за слова Русланы:
– Необычное увлечение. Особенно для девушки. Давно интересуетесь языками?
Дари увеличила изображение и плавно передвигала его по экрану. Азарт захватывал. Не сразу вопрос дошел до ее сознания.
– Сколько себя помню, – подняла она глаза на мужчину. Его пристальное внимание смущало, заставляло чувствовать себя неловко, будто что-то не так сказала.
– Может быть какое-то событие предшествовало этому? – не давая опомниться, мгновенно последовал новый вопрос. – Или… найденный предмет… что-то старинное, с замысловатыми надписями, камнями…
Дари предположения Германа поставили в тупик. По всем правилам, которые может быть существовали только в ее голове, она должна расположить к себе заказчика. А то ведь сейчас заберет свой телефон обратно, и никакой тебе загадочной надписи. Она, конечно, уже запомнила первые символы, но надежнее записать бы их. И если она сейчас так и поступит, то выглядеть явно станет подозрительнее, чем ее затянувшееся молчание. Уже и Лана два раза качнулась в ее сторону, чтобы силой локтя побудить голосовые связки к произнесению хоть чего-нибудь. А чего? Ответ должен быть четким, правдивым, чтобы внушить доверие, поднять планку уровня мастерства в языкознании в глазах клиента. Ее же случай больше смахивает на сюжет к необъяснимому и невероятному.
– Сложно сказать, – начала она осторожно уходить от прямого ответа. – Как-то в детстве я с родителями осталась на несколько дней у родственников. Двоюродный брат готовился к уроку немецкого. Ихь хайсе Даниил. Ихь комме аус Руссланд. Ихь маг фусбаль.
Дари невольно улыбнулась, вспоминая мучения Даниила. Как спрашивала его, что за магия такая, эта «фусбаль», и почему он раньше не признавался, что он маг. Но потом, в мыслях одно слово за другим стали складываться иностранные звуки, переставая быть случайной белибердой, становясь осознанными фразами. Не маг он никакой фусбаль оказывается. Была бы она постарше чуть-чуть, а нет лет пяти, наверное, испугалась бы неожиданному озарению, а так… Раз не он маг, то она в эту самую секунду стала магом слова. Этого, как его… иностранного языка.
– Любопытно стало, появилось хобби, – сдержанно