эмоций: махал руками, театрально округлял глаза, даже подпрыгивал на месте.
– Скажите, свидетель, – обращалась к Плаксину Савицкая. – На ваш взгляд, автомобиль, в котором ехали подсудимые, представлял реальную опасность для вашего товарища Толстикова?
– А я про что тут вам уже полчаса толкую! – возмутился свидетель. – Подумайте, мчится машина. Скорость огромная! Толстиков стоит посередине дороги. С жезлом. Требует остановиться. А машина мчит прямо на него. Еще мгновение – бац! – Толстикова могло бы расшибить в лепешку. За этой машиной несется вторая. У-у-у! Скорость запредельная. Фьють! И мимо!
– Плаксин! – грозно рявкнула судья. – Хватит! Говорите определенней! Водитель предпринимал попытки объехать Толстикова?
– Никак нет, ваша честь! Если хотите знать, водитель специально направлял машину на моего товарища. Он хотел его сбить! Это я видел по его глазам! Это были глаза человека, который ни перед чем не остановится.
– Подскажите, а вы успели зафиксировать скорость этого автомобиля? – несмело задала вопрос Дубровская.
– Так точно! – гордо отрапортовал Плаксин. – Скорость – сто сорок!
– Это высокая скорость?
– Очень! Учитывая ограничение на этом отрезке дороги – шестьдесят километров в час, скорость страшно высокая!
– И вы утверждаете, что при такой высокой скорости вы рассмотрели выражение лица водителя, вернее, его глаза?
– А почему бы нет? – не хотел сдавать своих позиций свидетель.
– Да потому, что вы не могли этого сделать! Он пронесся мимо вас подобно ракете. Я сама вожу автомобиль…
– Адвокат Дубровская, – резко прервала Елизавету судья. – Мы здесь не для того, чтобы выслушивать истории из вашего опыта вождения автомобилей.
– Хорошо, ваша честь! Я задам еще вопрос. Скажите, а водитель подавал вам какие-нибудь сигналы?
Плаксин напряг память. Ну конечно! Водитель подавал какие-то знаки. Они с Толстиковым это прекрасно видели. Помнится, еще пытались сообразить, кто из знакомых их так приветствует. Плаксину повезло, он стоял на обочине. Толстиков же прогуливался с полосатым жезлом прямо по проезжей части. Когда железное чудище о четырех колесах чуть не сшибло его, бедняга за считаные секунды вспомнил всю свою незамысловатую гаишную жизнь и даже успел послать близким прощальные приветы. Во всяком случае, Толстиков сам рассказывал об этом товарищу, потирая ушибленную попу, на которую он чудесным образом катапультировался, избежав неминуемой гибели.
– Да. Водитель сигналил фарами и даже помахал руками.
– Что это, по-вашему, означало?
– Да шут его знает! Может, что-то типа приветствия.
– А не могло это означать: «Поберегитесь! Отойдите в сторону. Не вмешивайтесь!»
Плаксин несколько раз глупо хлопнул глазами:
– Нет!
– Почему?
– Как «отойдите в сторону»? Мы же из ДПС!
Елизавета удивилась, но продолжала гнуть свою линию:
– А по-моему, таким