молодого защитника. Для себя он решил, что эта девица, по всей видимости, совсем зеленая и сама не знает, чего хочет. Он искоса поглядывал на судью, надеясь, что она прекратит эту бессмысленную экзекуцию:
– Я действовал строго в рамках закона «О милиции». Да, я использовал автомат, но это было вызвано необходимостью. Автомобили, приближаясь к стационарному посту ГАИ, не сбавили скорость, никак не прореагировали на требование остановиться. Что мне оставалось делать?
– Но я правильно поняла, стрелять вы стали еще до того, как автомобили подъехали к посту? – спрашивала Дубровская.
– Конечно! Только я стрелял в воздух. Должен же я был привлечь их внимание.
– Странно! А я думала, что для этого существует жезл, – пробормотала Елизавета, но, встретившись с колючим взглядом судьи, поспешила задать следующий вопрос.
– И что было дальше?
– Дальше я производил стрельбу по колесам автомобилей.
– Попали?
– Да… Почти… Вообще, я стреляю очень хорошо. Призер многих соревнований. А тут, в самый ответственный момент, мне в глаз что-то попало.
– Короче, вы промазали? – без обиняков спросила Елизавета.
– Нет! – недовольно ответил Волгин. – Я попал в брызговики.
– Судя по материалам дела, это были не последние ваши выстрелы. Когда вы еще стреляли?
– Не понимаю, о чем вы?
– Когда все задержанные из машин уже лежали на земле, вы стреляли из автомата. Зачем?
– Во-первых, я стрелял вверх. А во-вторых… во-вторых, они как-то неправильно лежали. Одни кричали на других, обвиняя их в убийстве. Другие вопили, что их самих хотели застрелить. Ну я и дал коротенькую очередь для порядка. Все сразу успокоились.
– Значит, люди лежат на земле с руками за спиной. Вы даете автоматную очередь над их головами. Для чего? И как это соответствует закону «О милиции»?
– Всего в законе не напишешь, – произнес Волгин с видом оскорбленной добродетели.
– Дубровская, освободите нас от своих комментариев, – голосом, не предвещающим ничего хорошего, молвила Фрик. – И будьте так любезны, поближе к делу…
– Вы участвовали в досмотре подсудимых?
– Да, я производил личный обыск каждого. Кроме того, я досматривал машину. Именно я нашел резиновую перчатку. Белую такую, хирургическую.
– Она была целая?
– А как же…
– Значит, вы ее брали в руки?
– Я? Нет, не брал.
– А как же вы ее осмотрели?
– Я ее не осматривал.
– Но вы ведь только сейчас сказали, что перчатка была целая. Значит, вы ее осмотрели.
Волгин почесал голову:
– Что-то вы меня запутали, адвокат. Не брал я перчатку.
– Почему тогда вы решили, что перчатка целая?
– А какой резон, скажите, с собой рваную перчатку возить? – произнес Волгин, чрезвычайно довольный своей железной логикой.
– Нет вопросов, ваша честь, – сообщила Елизавета, решив для себя, что переупрямить работника милиции