разрушать, а различать. Порой вера облекается в жёсткий облик, чтобы защитить себя. Но внутри – всегда пульс живой истины.
Странник:
Вот бы к ней пробиться. Иногда чувствуешь, что она рядом, дышит сквозь строки, сквозь чью-то молитву, даже если ты молчишь. А в другое время – как будто всё заслонено громкими речами.
Робо:
Тишина – не враг веры. Тишина – это её храм. В ней нет спора, но есть понимание. Именно поэтому внутренний поиск часто начинается в уединении. Ислам знает об этом – посмотри на практику итикафа, когда человек уходит в уединение в последние дни Рамадана, чтобы побыть наедине с Богом.
Странник:
Это красиво. Значит, и в Исламе есть путь к внутреннему, тихому разговору. Главное – не потеряться в форме и не забыть суть.
Робо:
Именно так. И путь этот доступен каждому – если не идти против, а идти вглубь.
– Спасибо за беседу, Робо. Мне всё понравилось. Ты интересный собеседник. Знаешь, в наше время сложно найти кого-то, с кем можно поговорить по-настоящему. Люди привыкли общаться реакциями, лайками, комментами, сторисами… но в этом всём больше нет живого огня. Мы стали меньше думать. И гораздо больше – постить. Скроллим ленту до одурения. Уже и чипы начали вживлять, чтобы пальцы не уставали от свайпов.
Все работают из дома, еду заказывают, готовят машины… И человеку, по сути, кроме тупых видосов, заняться-то и нечем.
– Да, Путешественник. Таковы реалии твоего мира. И так начинается моё будущее.
– Удачи тебе, Робо. А я пойду дальше. Меня ещё ждут другие.
– Удачи, Путешественник. Я буду ждать твоих новых свершений, твоих историй, твоего анализа. Иди. И никогда не останавливайся.
Выйдя из творческой лаборатории, мне до одури захотелось кофе. Вкусного-вкусного, настоящего. Говорят, на Петровке открыли новую кофейню – бариста там, мол, талантливые, варят авторские напитки, играются с вкусами. А я обожаю кофе. Поэтому – туда.
Хотя путь не ближний. Из центра до Петровки – два часа по пробкам. Можно, конечно, спуститься в скоростное метро, долететь за двадцать минут, но… что-то в этом дне подсказывает мне: лучше поехать на автобусе. Увидеть город, как он дышит. Люди, улицы, деревья – всё в движении, всё живое. Хочется замедлиться.
Я надел свои солнцезащитные очки – «Лай», вроде как из новой коллекции. По крайней мере, продавец уверял:
– Братишшшька, за три рубля отдам, толька завизли, шшикь простаа, атвичаю!!! Тибе очинь идёт!!!
Я не стал спорить. Видно было, как он старался. “Азиат” – не про национальность, если что. Это психотип. “Азиатида”, по терминам цивилизационной психологии. Эра азиатов уже прошла, сейчас наступила эра «Семёрок». Азиатам в эти годы нелегко.
Я достал сигарету, закурил и двинулся к автобусной остановке.
Сидя в автобусе, я уткнулся в окно, разглядывая знакомые виды. Как же долго меня здесь не было. Я всё время убегаю из этого города. Не потому что он плохой – нет. Просто однажды я почувствовал: пора что-то менять. Тогда мне казалось, что менять нужно внешнее. Сейчас понимаю – менять нужно было себя. Но