для тебя не совсем чужой человек. Мне его можно на время доверить…
По лицу девушки пробежала гримаса судорожной усмешки. И тут старшая подруга оказалась права. В ней всегда присутствовала внутренняя уверенность в том, что муж не будет искать утех где-то на стороне, заводя легкие интрижки с легкомысленными девицами. Не станет бегать по всяким бабам, имея столь классную и стильную любовницу, как Ната. Бывшую любовницу, думалось ей…
– Тебе было удобно, и ты делала вид, что ничего не знаешь. А теперь все маски сорваны…
Достав второй стакан, Ната налила и себе. Признаться, и ей нелегко. Гораздо проще, когда все знают, догадываются, но ведут себя, будто ни о чем не ведают. Так намного легче смотреть в глаза друг другу. А после подобных откровенных признаний…
– Ты сейчас можешь уйти и всегда делать вид, что мы с тобой по жизни незнакомы. Я не обижусь. И Баталова своего забирай. На нем свет клином не сошелся. Было бы еще из-за кого…
Ната опустила руку с пустым стаканом. Кажется, все сказано. Занавес придется опускать и разбирать декорации. Жалко, что за окончанием спектакля последует опустошение. Сидящая перед нею девчонка давно превратилась в неотъемлемую часть ее жизни.
Славка была ее семьей. И семья рушилась. Зря она не прогнала Баталова еще ночью. Не подумала. Забыла ослепленная чувством ревнивого соперничества о том, что девчонка для нее значит много больше, чем ее неверный и ветреный муж.
– Следы за собой надо заметать, – буркнула Славка, «хлопнув» второй стакан. – Дернул же меня черт к тебе зайти…
Хозяйка открыла дверцу навесного шкафчика. Под порезанной тканью халата проступили капельки крови. А она сразу не заметила и не поняла, что кончик ножа глубоко процарапал ей кожу.
– Ты могла меня прирезать…
– Запросто! – охотно кивнула Славка, снова наполняя стакан.
Лет восемь назад одна девица из их хулиганской шайки за сущий пустяк прирезала свою товарку. А тут шикарный повод…
На перегоне Раздельная-Котовск все поезда шли без остановок и, разгоняясь, летели вперед с шелестящим свистом. Вагон слегка покачивало. Изредка постукивало. Открыв глаза, Рэм смотрел в окно, не вслушиваясь в ничего не значащий, никчемный разговор.
– Лады, мужики, – он рывком поднялся. – Я тут среди вас лишний. У вас свой базар, а у меня полное отсутствие интереса к вашему товару. Саша, я буду в нашем вагоне…
В служебном купе, артистически жестикулируя руками, Вова Бобов развлекал проводницу, девушку из студенческого отряда. Пухленькая, с полными щечками, она мило, застенчиво улыбалась и смущенно краснела.
– Вы про все интересно рассказываете…
На столике стояли два стакана с чаем, заварные пирожные и краснобокие яблоки. Яблоки продавали на каждой станции. Они стоили дешевле посуды, вместе с которой их предлагали. Грецкие орехи шли чуть дороже…
В купейных вагонах – чистота вовсе не та, дорожки в них лежат