и ни при каких обстоятельствах не испытывала. Александр знал, что дядюшка, как в детстве ждёт доброго словца и благодарности за этот пустячок, так себе знак внимания, и, развязывая гостинчик, подбирал или вернее рождал в своей душе нужные слова благодарности, чтобы порадовать «родненького», как про себя он называл соседа.
Если бы он повнимательнее отнёсся к вскипающим внутри его души слезам умиления! Если бы не сдерживал себя в радости и желании как в детстве скакать на одной ножке оттого, что приехал дядя Володя и привёз гостинчик! О! Это был бы человек-герой! Потому что только искренность, всякое отсутствие лукавства в духе делает людей героями. Но в нём, к великому сожалению, этого не было. Даже там, где он любил, он не мог, просто не умел быть самим собой до конца, а был всегда сдержанным, а значит хотя немного, но лукавым господином. Может быть, именно поэтому Спаситель сказал о богатом молодом человеке, что «удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царство Божие», ибо Царство Небесное принадлежит детям – людям с нелукавой душой. Правда, искренности, нелукавству в движении к Богу и с Богом всегда должна сопутствовать мудрость или, вернее всего, премудрость, то есть помыслы и идеи Царства Небесного. А это надо знать. А знания Царствия Небесного, его истины заключены в одной волшебной книжечке, которая называется Евангелием или Благой вестью Господа нашего Иисуса Христа. О ней то, об этой книжечке дядюшка заводил разговор всякий раз с братом Шуриком, как приезжал в гости.
Эти разговоры или, вернее, беседы об Иисусе Христе дядюшка Володя умел вести несказанно прекрасно, тихим сердечным голосом, полным проникновенной любви, понимания и светлой веры в то, о чём он говорил. В далеком-близком детстве брат Шурик садился рядышком и слушал, слушал рассказы об Иисусе Христе, увлечённый, захваченный верой и любовью рассказчика. Но… отцу его это не нравилось, и он открыто стал высказывать это соседу, раздражённым тоном и при мальчике. Авторитет отца в доме был непререкаем, и беседы о Боге, о Сыне Его Иисусе Христе, Святом Духе, Матери Иисуса Деве Марии не то, чтобы прекратились, а ушли как бы в подполье. Шепоточком, коротенечко, улучив удобную минутку, дядюшка Володя продолжал свои благодатные беседы, которые хотя и нравились мальчику и даже очень трогали его детскую душу, но вот это гонение от отца стало смущать её, и посевы благодатного семени стали ложиться будто на почву при дороге или на каменистую. Посевы Слова Божьего быстро прилеплялись, втекали в душу ребёнка, пока она, глядя в глаза дядюшки Володи, слушала заветное. Но проходили рассказы шепотком, уезжал дядюшка, и жизнь входила в свою жесткую колею труда, труда, труда.
Отец Александра верил в Бога, признавал Его, но во главе жизни предпочитал нести трудолюбие и поклонение труду и только труду. День братца Шурика с семилетнего возраста стал похожим на день вполне взрослого труженика в том смысле, что с утра и до семи часов вечера вся жизнь его была расписана по часам. Западная манера воспитания была