Про имя спросил, потому что у нас разный народ собрался: армяне, татары, евреи. У всех разные имена, разные обычаи. Надо знать, чтобы не ошибиться.
– Да, надо знать. – Адыл снова помягчел. – Дагестанцы были, это правда. Вместе тесно стало, они ушли. Они за ислам тянули, чтобы много ислама. Мулла много силы стал забирать. Нормально разошлись с ними, без обид. Мы, кабардинцы, адыги, карачаевцы, – к исламу попрошше относимся. Балкарцы у нас тоже есть.
Сделал паузу, посмотрел на меня. А что мне это «много ислама, мало ислама»? У нас муллы нет, попов тоже, кто хочет молиться – дома молится.
– Мы сразу решили: кто хочет молиться – пусть молится. Сам у себя, другим не навязывать.
Адыл кивнул.
– Если я не путаю, кабардинцы, адыги, карачаевцы – это же всё один большой народ: черкесы? – спросил я, показывая внимание к тонкостям.
Русские обычно объединяют всех «кавказцев» одним словом, а в тех краях к различиям относятся внимательно.
– Да, много обшшего. А у вас, я слышал, не только армяне есть, но и китаянки.
Упомянув «армян» и «татар» во множественном числе, я ошибся. Один армянин, один татарин. Не ошибусь ли, рассказав про китаянок? Слишком много у нас молодых женщин, чуть не по четыре на каждого. А женщины сейчас в цене. Чем больше детей, тем сильнее племя. Вернулись к древности: похищение сабинянок, Троянская война. Но скрывать и юлить – нехорошее начало.
Посмеиваясь, рассказал про экспедицию на «Шпульку», про то, как мы делили китаянок, а они нас сами поделили и распределили. Как девчонки таскали с собой неработающие мобильники, как мы учили с ними на вышке китайский язык – начинали с «автомат» и «стрелять», а заканчивалось у всех «глаза-губы-сердце» и «поцелуй». Заодно пусть узнает и про то, что у нас есть система охраны и караулов.
– Значит, это вы коров к себе увели? Мы приехали, а брать-то уже и некого. Остатки. И лошадей в Богдарне – тоже вы? Наши рассказывают: в поилках свежая вода, стойла открыты, павших лошадей – ни одной.
И следы через Клязьму ведут. Везде раньше нас успели. Молодцы, сразу сообразили.
– Ну, здесь же как… – Я развёл руками. – Кто раньше встал, того и тапки. Сначала тяжело было такое стадо обслуживать, но сейчас пристроились на новом месте.
Рассказал про доильные аппараты, про систему сбора молока, переработки на масло и сыры. Не забыл ввернуть и про контуры защиты Базы, чтобы не возникало дурных мыслей.
– Ай молодцы. С электричеством – воопшше молодцы! А про товарообмен хорошая мысль. Хорошая. Коров у нас мало… То есть всего две, причём одна не доится. – Адыл засмеялся. – Нам бы десяток-полтора не помешал бы. А бык есть у вас?
Я кивнул и напрягся, готовясь к сложному торгу. Одна корова – на три овцы? Или на пять? И зачем нам овцы? Мы с ними не умеем.
Чудом найденного быка, конечно, не отдавать ни при каких условиях. Пока в отёлах не появятся два-три телёнка мужского пола, всё наше молочное будущее стоит на единственном быке.
«Зиждет-ся! – кричал потом Армен во время обсуждения товарного обмена. – На одном быке зиждется!»
– Если