и привычное. Рэм улыбнулся.
Мелькнуло в голове, что по два человека, да в каждом вагоне, и сколько человек сверх нормы можно провезти. Интересный выход нашла железная дорога для увеличения пассажиропотока, не меняя количество подвижного состава. Молодая девушка в форменной одежде предложила им оставить пока их вещи в служебном купе.
Тук-тук-тук – стучали колеса.
Тук-тук-тук – отстукивало женское сердечко. Она ехала. И она до сих пор не могла поверить в свою удачу.
За окном давно потемнело, мужчина опустил штору, оглянулся. Обычное двухместное купе, увы, даже без умывальника. Минимум удобств. Две узкие диванные лавки, не идеально, но аккуратно застеленные чистым казенным бельем со штампами.
Мужской взгляд по ходу зацепился за тонкие длинные пальцы с блеклым маникюром. Женщина торопилась в дорогу или же просто не уделяет внимания таким мелочам. Значит, не из кокеток. Пальцы ее чуть подрагивали, волновались. И вся Зимина в напряжении, особенно мышцы лица. Крылышки с едва заметной горбинкой носа волнительно расширены, что могло говорить о скрываемой от всех и, прежде всего, от самой себя чувственности. Губки чуть поджаты от стремления не показать растерянности, овладевшей ею. Возле уголков рта собрались задумчивые морщинки.
– Думаю, никто нам теперь не помешает… – с двусмысленной интонацией произнес Борис, запирая замок.
И женщина поняла, покраснела, задышала чаще. Она ощущала его возбуждение, и сладкая истома охватывала ее. «Этого не может быть со мной», – мелькает у нее мысль, но уходит также внезапно, как и появляется. Пестиков ждал, что сейчас Зимина возразит или ироничной репликой ловко выпутается из нелегкого положения, выскользнет, выставив неприступный заслон. Случается такое…
– Я не знаю… – Надежда Юрьевна беспомощно моргнула.
Что она хотела сказать ему этим, Борис так и не понял. Зато он уяснил, что попытки с ее стороны перечеркнуть его намерения не последует. Перед ним находилась слабая и беззащитная женщина, нисколько неспособная оказать ему адекватного сопротивления. То ли из чувства благодарности, то ли еще по какой-то иной причине. А может, на дамочку оказывала магическое влияние его красная книжечка с гербом, с пугающей обывателей аббревиатурой.
– Вот и хорошо…
Не спеша, мужчина поднялся и подсел к Зиминой, положил руку ей на плечо. Она не шелохнулась. Свободной кистью Борис нырнул в вырез платья и нащупал грудь. Надежда Юрьевна охнула и покорно прикрыла глаза. Плечи ее обмякли. Мужской язык вел себя безупречно, ласково касаясь ее шеи, опускаясь все ниже.
Женщина с ужасом почувствовала, что ее белье предательски намокло, и ей становится крайне за себя неловко. Зимина послушно приподнялась, когда он стаскивал с нее одежду. Мужские руки жадно погладили все еще обтянутые скользкими прохладными колготами бедра. Глаза его жадно разглядывали тяжело налитые груди при столь узкой, почти девчоночьей талии.
– Поцелуйте меня… – низким голосом выдохнула