женами. Каждый из пяти юношей взял в жены мать своего друга, и они стали править страной и населять ее.
Пятеро юношей поделили между собой Ирландию, и как они поделили ее, так она поделена и до наших дней. Осмотрев земли, где раньше шли сражения, юноши отыскали там много золота и серебра.
Так заканчивается второе сказание, в котором рассказывается о несчастье Бранвен, ставшем третьим несчастьем для острова, а также о великом веселье Брана, когда воины ста сорока стран и еще десяти отправились в Ирландию отомстить за обиду Бранвен, а также о семилетнем пире в Харлехе о птицах Хрианон, и о голове короля, похороненной спустя восемьдесят лет после его смерти.
Манавитан, сын Хлира
Когда семеро мужей, о которых мы говорили, похоронили голову Бендигайда Врана на Белой горе в Лондоне, положив ее лицом к Франции, Манавитан посмотрел на Лондон и на своих товарищей и тяжело вздохнул, так у него было безрадостно на сердце.
– Горе мне, Господь Всемогущий! – вскричал он. – Один я на всей земле сегодня без крова!
– Господин, – сказал Прадери, – не печалься. Король Могучего Острова – твой двоюродный брат, и хотя он несправедливо поступил с тобой, ты ведь никогда не претендовал на его земли и владения. Не первого тебя он лишил наследства, а третьего.
– Ты прав, хоть и горько мне видеть его на месте Бендигайда Врана. Никогда я не смогу жить с ним в одной стране.
– Послушай моего совета, – попросил Прадери.
– Слушаю, если тебе есть что сказать.
– В моем владении семь округов, – продолжал Прадери, – и там живет моя мать Хрианон. Я дам ее тебе в жены и дам семь округов в придачу, и хоть сейчас у тебя ничего нет, прекраснее этих семи округов все равно ничего не будет. Моя жена – Киква, дочь Гвинна Глойва. Но эти семь округов я получил в наследство и могу отдать их тебе и Хрианон, если тебя мучает то, что у тебя ничего нет.
– Спасибо, вождь. Господь вознаградит тебя за твою дружбу, но я отказываюсь от твоих владений.
– Я покажу тебе, что такое дружба, если ты мне позволишь.
– Позволю, друг, и Господь вознаградит тебя. Я пойду с тобой, чтобы повидаться с Хрианон и взглянуть на твои земли.
– И хорошо сделаешь, – обрадовался Прадери. – Поверь мне, ты никогда не встречал более сладкоречивой дамы, и красавицей она была на диво в свои лучшие годы. Она и теперь прекрасна.
Они отправились в путь, и, как ни длинна была дорога, в конце концов они добрались до Даведа, а в Нарберте счастливые Хрианон и Киква сразу же приказали готовить пир. Манавитан заговорил с Хрианон, и чем дольше он говорил с ней, тем больше она ему нравилась, и он думал, что никогда еще ему не случалось видеть даму красивее, чем Хрианон.
– Прадери, – заявил он, поразмыслив. – Я сделаю, как ты сказал.
– А что он сказал? – спросила Хрианон.
– Госпожа, – ответил Прадери, – я предложил тебя в жены Манавитану, сыну Хлира.
– Мне радостно слышать твои слова, – не стала возражать Хрианон.
– И