с Верой лишь один раз, в мае, и то не в сам город, а в пригородное садоводство, на дачу. Веркина мама, Людмила Федоровна, тогда находилась в санатории, и Антон с ней так и не познакомился, да и Вера в этом смысле не особо спешила – встречались-то они еще меньше полугода. Зато дорогу на дачу Сосновский запомнил очень хорошо, как и саму дачу – небольшую, деревянную, с мезонином, выкрашенную в яркий желтый цвет. Еще был деревянный забор, огородик, смородиновые кусты и три яблоньки-«китайки». И старый ржавый мотоцикл «Восход 2», уже давно нерабочий. Память об отце Веры.
Повезло – на выезде из города пробок уже почти не было, и через пару с чем-то часов Антон подъезжал к Тихвину, вернее сказать – к садоводству…
Вот и знакомый магазинчик… теперь – от главной улицы седьмой проезд направо… дальше узко… ага – вот и дача! Вон, желтеет…
В огороде, за кустами черной и красной смородины, копошилась какая-то женщина лет сорока – в широких «дачных» шортах и старой мужской рубашке, завязанной узлом на животе…
Выйдя из машины, Антон толкнул калитку…
– Людмила Федоровна?
– Да, я! – выпрямившись, обернулась женщина.
Вполне себе симпатичная и для своих лет сохранившаяся очень даже неплохо. И очень похожа на Веру! Просто одно лицо! Те же глаза, та же улыбка…
– Здравствуйте! А Вера, случайно, не здесь?
– А вы, наверное, из Дома творчества? – Людмила Федоровна широко улыбнулась. – Здесь, здесь, Вера… Где же ей еще быть? Сейчас позову… Вера! Эй, Вера! Покажись-ка! Ну, иди уже… Да вы проходите, не стойте, – гостеприимно пригласила женщина. – Вера у меня читает сейчас. Вообще, каждый день… ну, то, что на лето задали. Уж я-то за этим слежу…
– Мам, звала?
Выбежавшая из дома девчоночка оказалась вовсе не Верой! Хотя… в общем-то, походила, но… Этой светловолосой девочке в коротеньких розовых шортиках было от силы лет двенадцать – тринадцать…
– Ой, Людмила Федоровна, извините… Мне бы старшую сестричку!
– Какую еще сестричку? Верочка у меня одна – вот эта… Так вы из Дома творчества?
Она просто исчезла! Пропала бесследно… словно кто-то стер ластиком целую жизнь! Жизнь очень хорошей девушки, в которую он, Антон Сосновский, был не на шутку влюблен…
Веру – ту, исчезнувшую Веру – не помнили ни коллеги по работе, ни немногочисленные подруги… Да что там подруги – родная мать… Хотя у нее была Вера… только не та… Ту – не помнил никто… кроме Антона.
И что же, выходит, он сошел с ума?
Но нет, нет же! Вот, остались ее снимки в смартфоне – вот Вера в саду, вот в парке, на карусели… Вот – на велосипеде, а вот… в неглиже… Ну, значит, была она, значит, не приснилась!
Черт! Что такое? Что такое делается-то?
Фотографии Веры в смартфоне вдруг исчезли! Растворились, самоуничтожились, прямо на глазах ошарашенного парня!
Кто-то стер, уничтожил чужую жизнь… Или это вышло как-то так, само собою? Как с теми странными документами…
Еще по весне, в самом начале мая, Антон заканчивал курсовик по русско-турецким войнам. Точнее сказать – по одной,