например. Видел в Праге своими глазами памятные таблички.
К слову, даже в Собиборе было производство – там ремонтировалось трофейное оружие, в основном – советское. Потому основная масса прибывавших шла в «баню», на газификацию, а потом в ров, но те, кто был бы полезен Рейху в восстановлении оружия – оставлялись в мастерских. Так и пленного лейтенанта Печерского оставили. На чем лагерь и кончился. А до прибытия группы советских пленных полтора года отработал практически без сбоев.
Мятеж пошел не совсем так, как надо: склад оружия захватить не удалось, и большая часть из бежавших четырехсот двадцати человек была все же ликвидирована во время побега и в ходе облав, в которых активнейше участвовали местное население и польская полиция. Тем не менее, часть беглецов спаслась (поляки тоже разные, не все с восторгом лизали немецкую задницу и немецкие ботинки), потому лавочку прикрыли, лагерь был уничтожен немцами в сжатые сроки. Пара нюансов: попадалось в литературе, что голландцы (в смысле – евреи из Голландии), тоже бывшие заключенными в лагере, не решились на побег, потому как не знали польского языка и, как написал очередной журналист, «не чувствовали бы себя комфортно при общении с польским населением». Были эсэсманами тут же ликвидированы.
Если это так, то странное было у людей представление о комфорте. Также 130 человек не приняли участие в мятеже. Разумеется, этих свидетелей эпичного немецкого провала тоже ликвидировали моментально
Старший лейтенант Бондарь, временно исполняющий обязанности командира батареи в ИПТАП
Туман полз слоями, и мерещилось в нем всякое. Впору бы подумать о чертовщине, но, как комсомолец и офицер РККА, да в придачу слышащий за туманом отдаленный рык танковых двигателей, ВРИО комбата до таких старушечьих страхов не опустился. Чего уж там бояться всякой нечистой силы из мифологий, когда вот она, реальная и уж точно нечистая, сила готовится к танковой атаке.
Сидел Бондарь рядом с первым орудием своей (хотелось верить, что уже – своей, и скоро от дурацкой приставки ВРИО он избавится) батареи сразу по трем причинам. Первое – стояла пушка на фланге, а немцы были мастерами находить слабые стыки и пролезать с флангов; второе – отсюда было видно лучше, чем с организованного уважающими своего командира бойцами НП; наконец, в-третьих – наводчик, сейчас напряженно всматривающийся вместе с комбатом в ползущий туман.
Глаз у этого парня был точный, и стрелял он мастерски, но на днях состоялся неприятный разговор с начальством. Дело было в том, что артиллеристы ИПТАПов не зря носили на левом рукаве черный ромб с перекрещенными стволами старых пушек. Это были – без всякой лести – лучшие бойцы. Сильные, выносливые, стойкие – и одновременно умные, расчетливые и – храбрые. Без залихватской и чуток дурашливой лихости десантников, без показушной элитарной смелости разведчиков, без плакатной