что помощи от Крокова ждать не приходится, корнет со своим гарнизоном сдался.
Вот так часто выглядела Тридцатилетняя война. Скучная и банальная по своей сути история. Никакой романтики, минимум приключений и почти полное отсутствие адреналина. Совсем не так, как на исторических полотнах: клубы дыма, разодетые в разноцветные мундиры кавалеристы на белоснежных конях, пышные плюмажи, мужественные благородные лица, указующие персты полковников, генералы с подзорными трубами, величественное зарево, предвещающее Большую Победу.
…Расчёты Кёнигсмарка выманить Крокова на честный бой не оправдывались. Тогда было принято решение очистить прилегающую местность от мелких гарнизонов имперцев и тем самым нанести им хоть какой-то урон. Кёнигсмарк был известен своей дерзостью и неутомимой последовательностью, и он с увлечением занялся этой неблагодарной «мелочёвкой». Нужно было торопиться: местность уже была «объедена» противником, и на долю шведов остались лишь какие-то крохи. Для пополнения запасов Кёнигсмарк отправил на север Герхарда Реншёльда и Э. Ёнссона, придав им для охраны 200 драгун.
Ноябрьские дни шведы успешно использовали для ликвидации имперских гарнизонов, а потом снова взялись за главные силы Крокова в Белграде. Реншёльд доставил из Кольберга два тяжёлых орудия, и обстрел города и замка стал более эффективным. Кроков, следуя совету своей опытной супруги, был вынужден переместить штаб-квартиру из замка в подвальную провиантскую камеру. Это не осталось незамеченным среди его офицеров, которые уже давно ворчали на командира и критиковали его за трусость и бездействие. Инцидент с переходом генерала в провиантскую только усилил недовольство в лагере имперцев.
Время для честного сражения со шведами было уже упущено. Если в начале октября корпус Крокова ещё численно превосходил корпус Кёнигсмарка и был вполне боеспособен, то теперь положение резко изменилось в пользу шведов. Шведы подвезли за этот месяц провиант, усилили артиллерию, нанесли потери живой силе противника, ликвидировав его мелкие гарнизоны, а теперь угрожали главным силам, уже сидевшим на скудном пайке.
Дух сопротивления у осаждённых упал ещё больше, когда пришло известие о капитуляции Шивельбайна. Шведская артиллерия не переставала бомбардировать позиции Крокова, голодные и замерзавшие в палатках от сырости и холода его подчинённые были рады только одному: найти сухое и тёплое место. О том, чтобы выходить и сражаться со шведами, не было и речи. На р. Персанте стал лёд, а скоро пошёл и снег. В лагере Крокова начались болезни и падежи лошадей.
Впрочем, и шведам было нелегко. Их терпение тоже имело границы. Однажды они разожгли в своём лагере большие костры и, оставив малочисленные патрули и дозоры, исчезли в поисках зимних квартир. Какое-то время ещё имели место стычки патрулей и дозоров, а потом и они прекратились. Всем стало ясно,