вещи Акима на табурет, берёт коробочку, с изумлением её рассматривает, а потом с неменьшим изумлением смотрит на Саблина: уж не часто она такое от мужа получает; жена даже немного сомневается и трясёт коробочку, пытаясь понять, что там.
– Ну что ты её трясёшь-то? – говорит ей Аким всё ещё недовольно.
– А что тут? – интересуется супруга.
– Ну посмотри, – Аким даже посмеиваться начал.
И тогда она раскрывает коробочку и, всё ещё сомневаясь, спрашивает:
– Серёжки? Мне, что ли?
– Ну а кому ещё-то? – Аким смеётся. – Не курям же.
– И где же ты их взял?
– В болоте выловил… Вот дурная баба. В Преображенской купил, где же ещё, – отвечает он с иронией.
– Дорого же стоят, – говорит Настя, не отрывая глаз от украшений. – Ты сколько денег-то потратил?
Вроде как и упрекает, но Саблин видит, что она очень рада подарку, может, просто ещё не верит, что это ей.
– Да какая разница? Заработал малость, вот и купил, а то у тебя серёжек-то не много. Сколько лет одни и те же носишь, – отвечает Аким и идёт мыться.
Жена же следует за ним, а сама уже старые серёжки из ушей вынимает. Вставляет новые – и сразу к зеркалу. Золото и немаленький камень с насыщенным синим цветом смотрятся ярко. Сразу бросаются в глаза. Конечно, они не могут не нравиться жене. Она от них взгляд оторвать не может, а Саблин, улыбаясь тихонечко, стал умываться.
– Аким, – наконец говорит супруга, всё ещё разглядывая себя.
– Ну?
– А за что ты мне их подарил?
– Вот дура баба, – тихонько говорит прапорщик. – Сказал же: денег заработал, радуйся, чего ты всё спрашиваешь?
– Ну всё-таки? – она обхватывает его сзади, со спины.
В Саблине играет спиртное, и он намерен пошутить с женой немного:
– За выслугу лет и безупречную службу. И за образцово-показательный порядок во вверенной части. Вот за что.
– А может, ты меня любишь ещё? – со вздохом спрашивает жена.
– Ну, есть малость, – отвечает Аким. И хочет взять полотенце.
Но Настя его обнимает, прижимается к его спине лицом, ничего не говорит и стоит так некоторое время, не выпуская мужа из объятий.
«Ох и крепкие же у неё руки».
Потом Настя успокоилась и опять стала смотреть на себя в зеркало: то одной стороной лица повернётся, то другой; и, конечно, она себе нравилась.
– Пойду завтра с утра в лавку, – говорит она, трогая серёжки. – Пусть бабы увидят. Интересно, что скажут.
«Одна браслет носила туда, эта теперь серёжки напоказ понесёт. Любят всё-таки бабы покрасоваться перед другими».
А потом они сели за стол, и Саблин, глядя как жена его сияет и то и дело трогает серёжки в своих ушах, вдруг вспомнил:
– А ты Марию Калмыкову знаешь?
– Ну знаю, она на два года младше, учились с нею вместе, – отвечает жена, ей, видно, интересно, с чего это супруг завёл этот разговор.
– Ты пригласи её в гости, что ли, – предлагает Аким.
– В гости? А зачем? Я с нею и не водилась особо никогда, –