вырванных из Алмазной Сутры.
Смотри ишака не купи!
Напутствовал его я.
Запомни, ишак вдвое меньше лошади, а жрет вдвое больше.
Ассалам Алекюм.
Ответил мне тесть, кланяясь и быстро скрылся за ближайшим барханом.
Проворный старикашка, подумалось мне.
Я и не знал, что там, за барханом его укусила гремучая змея, полная гремучей ртути. Я это понял, когда прогремел близкий взрыв и на землю стали падать обрывки чалмы, ватного тулупа и ассигнаций.
О ля ля! Неудача…
Прокомментировал это событие я.
С повозки, сброшенная взрывной волной, упала теща. Баба с возу – кобыле легче. Но кобыла на данный момент времени отсутствовала.
Я послал ее вслед за тестем. То есть за лошадью.
Без кобылы не жизнь…
Сказал я в свое оправдание и развел руками.
Когда теща скрылась в направлении Парижа, я взглянул на темнеющее небо.
Мои глаза тут же заметили фашистского парашютиста – диверсанта. Я сразу понял, кто это такой, потому что на парашюте была криво намалевана гигантская свастика. А сам парашютист орал на всю округу “оле – оле” и “дойчен сольдатен унд дойчен парашютен”. Должно быть со страху. К тому же из-под его парашюта шел дождь.
Фашист опустился прямо в центр волчьей стаи. И я видел, как к нему тут же подошел каюк, и они с фашистом на пару стали развлекать волков карточными фокусами и игрой на расческах. Съевшие лошадь волки, внимательно дослушали и досмотрели это дурацкое представление. Потом выстроились в шеренгу и молча ушли в ближайший лес, брезгливо подергивая ушами.
Ну не жизнь, а малина!
Вырвалось у меня.
Жена тут же полезла целоваться, и мы с ней завалились в фургон прямо на мешок с капканами, силками и динамитом. Ее юбка задралась мне на лицо и не видел, что делаю. Вдобавок, пока я настойчиво дышал, прямо за палец меня цапнул комар, окончательно осатаневший от собственной жизни.
Ночь я провел плохо. Меня тошнило и рвало. В животе работал перфоратор, а в голове китайцы испытывали турбину.
Наверное, я съел муху.
подумал Я, когда совершенно голый, в пепельном свете луны сидел орлом посреди пустыни и читал обрывок “Морнинг стар”.
На горизонте кружили “Ирокезы” и высаживали в джунгли десант.
С южной стороны советский космонавт запутался в стропах системы спасения и висел на баобабе уже четвертые сутки. Скорее всего он уже погиб.
На западе разгорался восход.
На востоке стоял Кремль и оттуда доносились крики пьяных демонстрантов.
Слива труду!
Вызывающе орали демонстранты в этой южной ночи.
Да здравствует третье мая! Пошли все на Хуй! Ура!
Я использовал цитаты из “Морнинг Стар” по назначению и полез под бок жене греться.
Утром жена умерла. Она подавилась кетчупом от жадности и теперь синела все больше, пока наконец жизнь не покинула ее бренное тело. Мне было ее немного жаль. Сейчас, мертвая, она напоминала мне задавленную грузовиком кошку.
Когда я похоронил ее тело, зарыв его в песок, и положив сверху ее чепчик,