и как-то раз портье-швейцар подал мне телеграмму на королевское имя. Когда через несколько дней я был представлен его величеству, то он очень смеялся и, подведя меня к зеркалу, сказал: «Вы подверглись бы большой опасности, если б захотели обыкновенным смертным, как все, путешествовать по Испании. За вами обязательно бы охотились анархисты». Недурное положеньице! А, полковник? В Мадриде за мной охотятся анархисты, как на короля. А в Тайгинске меня арестовывают, как бандита или анархиста! Как вам нравится такая комбинация?..
Ротмистр и француз успокаивали меня, как могли.
– Я решил все-таки, господа, немедленно уехать из России. У вас не очень безопасно. Хорошо, что вы, полковник, знаете меня лично, знаете своих друзей. Всегда, через посредство любой миссии, вы можете установить мою личность, в крайнем случае, по радио запросить Стамбул. Около вас я в безопасности, но в любом другом месте… достаточно будет уверения какого-нибудь другого болвана, что я какой-то Висичкин или Мисичкин, и меня – цап! Я решил ехать и потому прошу вас, полковник, хотя бы на эти дни приставить ко мне агента, а то меня будут приводить к вам каждый раз, когда я попадусь на глаза любому из ваших секретных агентов. Ведь им, наверное, розданы карточки разыскиваемого анархиста или бандита!..
Ротмистр и француз очень мило улыбались, когда один переводил другому мою просьбу.
Я всю предыдущую речь говорил, конечно, по-французски.
XXIII. Перед отъездом
Заявив о своем быстром отъезде, я делал это не ради красного словца и не ради окончательного запутывания начальника контрразведки.
Я решил ехать обратно к себе еще с момента окончания осмотра комнаты француза.
Почти все данные у меня были уже в руках. Определить, кто предатель, я уже мог там, у себя на месте. Но мне хотелось еще один-два вечера понаблюдать за французом, чтобы у себя в штабе меньше тратить времени на обследование и отрываться от своей прямой работы. Если француз даст мне еще несколько данных, я, приехав, смогу сказать сразу, кто предатель…
Установив связь командарма или кого другого с голубиной почтой, можно будет даже вызвать по проводу Москву.
К столику подошел товарищ Ефремыч…
– Тысячу извинений – запоздал! Был у себя в новом госпитале. Открывали новый корпус для хирургических больных. На открытии присутствовал его высокопревосходительство лично и высказал мне благодарность…
Француз представил товарища Ефремыча начальнику контрразведки…
– А вот ваш друг князь хочет уезжать – и все из-за моих агентов, – сказал товарищу Ефремычу ротмистр. – Уговорите его отменить свое решение. Даю слово, что его больше беспокоить не будут.
– В чем дело? Ничего не понимаю! Разве вы хотите уезжать? Вы пробыли у нас всего лишь две недели…
– Да! Для меня Тайгинск потерял весь свой интерес, а жить на даче долго, конечно, не имеет смысла. Меня уже тянет в Европу.
Француз передал товарищу Ефремычу о моем аресте. Он от души смеялся, особенно когда ротмистр добавил, что он обязательно