замутнен плоскими и злонамеренными схемами и подтасовками. Начало этому «промыслу» в середине XIX века положил личный ненавистник Царя – «русский барин из Лондона» А. И. Герцен (1812–1870). Минуло более полутораста лет, а фабрикация инсинуаций до сих пор все еще в ходу.
Все же, кто лишен предубеждений, кто смотрел на исторические явления собственными глазами, уже давно признавали в Николае Павловиче высокие нравственные и несомненные государственные достоинства. Сошлемся только на два показательных суждения людей, по всем представлениям и того, да и нынешнего времени относящихся к самому высшему кругу русской интеллектуальной элиты.
Первое принадлежит философу В. С. Соловьеву (1853–1900). Через сорок лет после смерти Николая Павловича он написал: «Могучий Самодержец, которого сегодня благочестиво поминает Русское царство, не был только олицетворением нашей внешней силы. Если бы он был только этим, то его слава не пережила бы Севастополя. Но за суровыми чертами грозного властителя, резко выступавшими по требованию государственной необходимости (или того, что считалась за такую необходимость), в Императоре Николае Павловиче таилось ясное понимание высшей правды и христианского идеала, поднимавшее его над уровнем не только тогдашнего, но и теперешнего общественного сознания».
Еще раньше В. С. Соловьева высокая оценка прозвучала из уст одного из блестящих русских богословов и проповедников Митрополита Киевского и Галицкого Платона (Городецкого; 1803–1891): «Я Николая I ставлю выше Петра I. Для него неизмеримо дороже были Православная Вера и священные заветы нашей истории, чем для Петра… Император Николай Павлович всем сердцем был предан всему чистокровному Русскому и в особенности тому, что стоит во главе и основании Русского народа и Царства, – Православной вере. То был истинно православный, глубоко верующий русский Царь».
За год до смерти Императора проникновенные строки посвятил ему Аполлон Майков (1821–1897), предчувствовавший, что истинный облик Николая Павловича современникам не дано разглядеть, что этот образ вернется к потомкам и только ими будет по-настоящему оценен.
С благоговением гляжу я на Него,
И грустно думать мне, что мрачное величье
В Его есть жребии: ни чувств, ни дум Его
Не пощадил наш век клевет и злоязычья!
И рвется вся душа во мне Ему сказать
Пред сонмищем Его хулителей смущенным:
«Великий человек! Прости слепорожденным!
Тебя потомство лишь сумеет разгадать,
Когда История пред миром изумленным
Плод слезных дум Твоих о Руси обнажит.
И, сдернув с истины завесу лжи печальной,
В ряду земных царей Твой образ колоссальный
На поклонение народам водрузит».
Рыцарские добродетели – бескорыстие, самопожертвование и преданность, – так зримо и ясно явленные Николаем Павловичем в деле служения России, важны не только для понимания прошлого нашей страны, но и для созидания будущего.
Любовь