приходит мысль о прекращении жизни. Уйти, как уходит окружённый солдат, оставляющий для себя последнюю пулю в обойме, чтобы не сдаваться, не ведать глумления.
Говорят, в наши дни нет лишних людей. Нет, этот тип вечен. Мы все ругаем Рудиных за слабость, а разве они виноваты, что тратили лучшие силы не на борьбу клыками и когтями, а на служение мечте? Да, этот мир не для мечтателей.
Всю жизнь, с самой ранней юности, только и делал, что бился, как рыба головой об лёд, и так и не нашёл лунки. И как мало видел помощи! Ни радости, ни надежды, ничего. Единственное облегчение: сказать об этом. И то только для себя.
Хожу в поисках места. Чиновники смотрят странно, как на человека, свалившегося с луны.
Нервы дошли до того, что воробьиный крик за окном нестерпим. Беспокойство точит и сверлит, особенно ночью.
– У вас трудный характер, ― говорят знакомые. ― Надо меняться.
Странное пожелание: ведь душу перекроить нельзя. И зачем? Для удобства начальников и окружающих? Не понимают, что, требуя этого, впадают в самый тяжкий грех насилия над душой.
Человек рождается с задатками характера, больше даже скажу, с задатками судьбы. Всё это в нём свернуто до срока, как в чашечке цветка. И жизнь не что иное, как постепенное разворачивание заложенных качеств.
Есть от природы характеры счастливые, и есть несчастные. Можно помочь человеку жить, смягчить резкие углы, сделать так, чтобы лучшее в нём вышло на свет и расцвело, но изменять основы характера опасно, противоестественно.
Вот говорят о человеке: он хочет быть лучше других. А отчего он хочет этого? Может быть, просто боится, что если станет в ряд, замешается в толпу, то к свету ему уже не пробиться. А без света он жить не может. Вот он и ищет отдельного места и защищает своё право на это.
Как мы безжалостны и больше того: жестоки друг к другу. Жестокость наша от грубости жизни, от притупленности чувств, от малодушия.
Бывает такое на душе, так досаждают тебе злыдни и слепни, что появляется мысль: хорошо на этой земле только мёртвым.
Всегда рассчитывал на высшее понимание своих поступков, а встречал их низменное толкование. Непонятно, откуда берётся в людях это желание огрязнить, замарать человека? Немного стоят такие люди. Но как тяжело сносить поношение даже и от них! Мне больно не только оттого, что страдает самолюбие, но и оттого, что стыдно глядеть в глаза таким людям, стыдно за них самих. Но они этого даже не понимают.
– Вам дано пострадать, ― говорят верующие люди. ― Радуйтесь, а не ропщите. Не отказывайтесь от креста. За страдания вам воздастся Там, как и вашим обидчикам за обиды.
Но я хочу справедливости здесь, на земле.
После больших обид иногда думается: как жить с людьми, куда идти, и что нет тебе места в жизни. А коли места нет, жить невозможно, бессмысленно.
Самоубийц всегда предавали проклятию. За что? Ведь они убивали себя уже после того, как их убивали другие. И не на них этот грех.
Говорят,