Она идет рядом с надеждой и заканчивается любовью. Всякая вера лучше безверия. Вера ― это обещание. Ничьё сердце не остается равнодушным перед обещанием.
Время от времени возвращается загадка религиозного сознания: откуда оно в человеке? Думаю, во все времена обращение к религии было спасением от идиотизма жизни, единственным способом обрести равновесие, внутреннее достоинство, свободу. Не этим ли путем пришли к религии многие наши вольнодумцы (Достоевский, Толстой).
Лев Толстой
Синод осудил в Толстом его личную дерзновенность, дух сомнения и обличения. Он объявлен ложным пророком и предан отлучению от церкви. Он расходится с синодом и постановлениями соборов догматически. Но для нас главное не это. Учение его выстрадано. И никто не вдохнул в наши глухие десятилетия атеизма больше жизни в христианство, чем это сделал Толстой. Мы узнавали о Боге из его сочинений, когда все другие источники были закрыты. В церковь нас не пускали дружинники и старушки. Мы были настолько невежественны, что автограф из «Анны Карениной», который не посмела снять цензура: «Мне отмщенье, и аз воздам», был нам непонятен, но намекал на тайну, которую мы пытались истолковать. Давно пора бы снять анафему с этого человека и предать ей тех, кто гнал и гонит Христа.
Совесть народа
Хороших писателей много. Великих единицы. Есть что-то больше таланта. Может быть, это совесть. Таков Лев Толстой.
Непротивление Толстого каждый понимает по-своему. Большей частью, буквально. При этом забывают о смысле целого выражения: «Непротивление злу насилием». Сопротивление злу тут есть (на этом построено учение: на борьбе со злом), но не оружием, а добром и неучастием во зле. Противоречие тут есть, но оно есть и в учении Христа.
Всё сказанное ими не надо принимать буквально, как последнюю истину, но как путь к истине.
Всё, что думал и говорил об этом Толстой, правильно, и надо подходить к этому без пиетета, но с любовью.
Литература
Литература, даже самая хорошая, захватывает только часть души. Бывает и так, что написанное художником, и вовсе неприложимо к той модели жизни, внутри которой мы живём.
Вот почему нельзя жить только в воображаемой сфере литературы, в её замкнутом пространстве. «Читали? Видели? Слышали?» Нельзя быть всё время под воздействием чужих мыслей, вкусов и чужого опыта.
Выбор
Личная свобода проявлялась во все времена в выборе между добром и злом, между другом и врагом, между честным и подлым поступком. Сложных узлов было меньше. Теперь человеку труднее разобраться в том, что ему выбрать. Поток чужих воздействий стал гуще и сильнее и всё нарастает. Тысячи радиостанций и газет вбрасывают в сознание человека нескончаемый поток самых разных сведений. И нет времени разобраться.
Свобода состоит в возможности пользоваться своими способностями. Это и есть основное право человека. Если оно нарушается, все разговоры о правах ― пустая болтовня. Человек не может