о других городах?
Работа возвращала в человеческое состояние, но ожидание приступов страха озлобляло: долго ли это будет продолжаться?
Ситуация усложнялась тем, что никому кроме Алки не мог рассказать о своей напасти. В его болезни было нечто постыдное, странное, его состояние трудно было передать словами.
А как можно возглавлять фирму, если ты побывал в «психушке»? А именно туда ему и предстояло лечь; из пояснения поликлинического врача понял, что у него болезнь психоневрологического свойства, что лучше всего обследоваться в клинике Розовского.
Но не хотел ложиться; здоровенный мужик, в прошлом спортсмен, утром зарядку делает, не курит, мало пьет…Стыдно!
Но когда прихватывать начало в каждой командировке, когда начал бояться собственной квартиры, а, читая книгу, газету или даже деловую бумагу, искал три буквы «р», «а» и «к». При сложении этих букв получалось слово «рак», отчего по телу ударяла молния в несколько тысяч вольт… Терпеть такое становилось невыносимо. Выбора не оставалось.
Пинский написал на свое имя заявление на отпуск за свой счет. Сослуживцам сказал, что уезжает по семейным делам.
Клара Ефимовна провела Пинского в приемный покой, усадила на толстый дубовый стул, попросила подождать. Через несколько минут снова появилась.
– Вам, Валерий Аркадьевич, назначена третья палата, там два места заняты, вы будете третьим. Теперь возьмите из вашего чемоданчика самые необходимые вещи, у нас такой порядок, ничего лишнего с собой больные не берут.
«Больные» кольнуло Пинского, значит, он действительно болен. Одно дело, когда сам себе так говорил, другое, когда это звучало официально.
Он вложил в кулек шлепанцы, зубную щетку, мыло, все, что брал и в командировку (а чем это не командировка?).
Медсестра открыла дверь, пропустила Пинского. Он вошел в узкую и длинную палату, в которой стояли три кровати, между ними тумбочки, – вот и вся обстановка.
– Ваша койка у окна, располагайтесь. Будут вопросы, вы знаете, где меня найти.
Клара Ефимовна мягко улетучилась, пространства сразу стало больше.
Сопалатник лежал на высоком одре, читал книгу. Только, заметил Пинский, желваки прошлись волной по твердому лицу.
Пинский забросил кулек во вместительную дубовую тумбочку (когда открыл дверцу, пахнуло запахом копченого мяса; кто-то неплохо здесь лечился).
В комнате повисла напряженная пауза, «спортсмен» (как сразу окрестил лежащего) никак не прореагировал на появление новенького.
– Познакомимся, – сказал Пинский, обходя кровать. – Меня зовут Валерий Пинский.
– Саша, – не отрываясь от книги, словно плюнул словом спортсмен.
– Давайте хоть поздороваемся, – протянул руку Пинский.
– Давайте.
Пинский ощутил железную хватку, рука попала в металлические тиски. Пинский ответил тем же. Так они «здоровались» до тех пор, пока рука у Пинского не посинела.
– Ну что ж, – сказал Пинский, – знакомство состоялось. Вы ведь спортсмен?
– А