не ответила. Она прикрыла глаза, и по лицу ее пробежала тень страдания. Приложив руку к медальонам, больная со стоном откинулась на подушки.
– Что до мандрагоры, – не унималась Анжелика, – наверное, вы только что хотели испытать меня? Возможно, вы желали узнать, не колдунья ли я, как сплетничают обо мне в Квебеке или даже в Париже? Так знайте же, милочка, я действительно использую корень мандрагоры для приготовления арабского снадобья, называемого «сонная губка». Смешанная с цикутой и соком тутовой ягоды, мандрагора утоляет боль. Однако я никогда не занималась ее поисками и откапыванием. Несколько имеющихся у меня кусочков мне раздобыл английский аптекарь.
Амбруазина де Модрибур выслушала Анжелику, глядя на нее сквозь опущенные длинные ресницы, и вдруг оживилась:
– Так, значит, это правда? Вы якшаетесь с англичанами?..
Анжелика пожала плечами:
– Здесь, на побережье Французского залива, полно англичан. Тут не Канада, а Акадия, то есть мы соседствуем с Новой Англией. Договоры были составлены так затейливо, что владения французского короля и английские фактории сплелись в запутанную сеть.
– А земли, хозяйкой которых являетесь вы, сохраняют независимость между этими двумя сферами?
– Видимо, вы хорошо осведомлены.
Анжелика немного натянуто улыбнулась, сдержав вздох разочарования. Когда она впервые ступила на землю Голдсборо, ей показалось, что это самое забытое богом и людьми место, неведомое никому в мире.
Но человеческие руки и воля королей уже перекраивали эти почти девственные земли. Жоффрей де Пейрак оказался важной фигурой, ведь он мог стать как препятствием, так и союзником. Внезапно Анжелика вздрогнула. Что она здесь делает? Разве не приняла она решения тотчас же бежать за ним? На нее будто что-то нашло, какие-то чары сковали ее, не давали двинуться с места… Она снова бросилась к окну.
Вечерело. На фоне темнеющего неба вырисовывался силуэт какого-то судна, входящего в гавань.
«Опять кто-то… чужой, кто бы он ни был, француз, англичанин или голландец, пират или уж не знаю кто… Тоже станет уговаривать Жоффрея следовать за ним неизвестно куда ради установления порядка и справедливости неведомо где. Но нет, на сей раз он не уедет, не улизнет прямо у меня на глазах, без предупреждения, не оставит меня тут умирать от тоски и одиночества…»
Анжелика схватила накидку из меха нерпы и набросила себе на плечи.
– Прошу меня извинить, сударыня, – обратилась она к герцогине, – я вынуждена вас покинуть. Как бы вы ни протестовали, я пришлю сюда одну из ваших девушек. Она зажжет свечи и, если вам лучше, велит принести ужин. Просите все, что вам может понадобиться.
– Вы уходите? – едва слышно спросила герцогиня. – Ах, умоляю, не оставляйте меня!
– Но вы здесь в полной безопасности, – заверила ее Анжелика, заметив беспокойство в голосе распростертой на кровати женщины.
Бесстрашная с виду, на самом деле герцогиня была