масса собравшихся меня встречать людей была вынуждена в спешке, топча друг дружке ноги, бежать с одного луга в другой. Облегченно вздохнув – не разбились! – я подождал, пока местные подхватят сброшенные нами веревки и подтянут «пепелац» ближе к земле. Спрыгнув с добрых полутора метров, послушал ликование толпы, надкусил каравай, дождался окончания молебна и запрыгнул на дрожки, толкнув с них речь о важности развития аэронавтики, выразил благодарность пермякам за заботу о переселенцах, сослался на срочные государственные дела, пообещал народу еще в Пермь вернуться – она же близко, почему бы не съездить? – и убыл на вокзал, по пути поговорив с местными «главнюками». Ничего особенного – ждите князей с проверками, оказывайте содействие, готовьтесь к недороду.
Императорский поезд поразил меня в самое сердце. Синенькие, украшенные позолоченными орнаментами и гербами вагоны крепились к бодро попыхивающему, максимально возможной для него чистоты паровозу. Машинист, проводники, ремонтники и даже кочегары числятся офицерами Конвоя. «Вмиг домчим, Ваше Императорское Высочество!». Обстановка внутри восхитительная – имеется мой личный вагон со спальнею и кабинетом, есть вагон для прислуги, вагон для гостей – всего один, отцепили остальные для скорости, все равно стольких спутников нет – вагон-ресторан, вагон-уборная с горячим душем и ванной, в которую я с радостью опустился как только за окнами перестали попадаться машущие нам вслед люди – с меня помахать в ответ не убудет. Немного продрог за перелет, и физиологически теперь полностью счастлив: почти тишина, почти нет качки, теплая водичка с добавлением каких-то приятно пахнущих ароматизаторов приятно греет тело. Душа, к сожалению, не поддается – меня натурально трясет, и даже для вроде бы привыкшего меня лица пермских чиновников и работников поезда показались какими-то чересчур восторженными и одухотворенными.
Слухи! Чего это цесаревич так неожиданно ускорился – вплоть до полета на жутком «пепелаце»? Тут вариантов много, два – основных: либо ругать меня царь будет, либо нет уже того царя. Или скоро не станет – допустим, очень болен, и сейчас на последнем издыхании. А вокруг, мать его, Романовы со своими выкормышами, интригами, интересами и прочим. Романовы, большую часть которых я знаю только по именам и лицам – фотографии помогли заполнить пробелы в «памяти». И помощи ждать неоткуда – матушка-Дагмара, опытная паучиха, меня в кокон со всей материнской любовью окутает и будет дергать за приятные ей паутинки. Братья Александра – это вообще жесть, потому что эти упыри в аппарат врастали десятки лет. Остается только ближайшая родня – сестренки да Миша, да поколение Романовых плюс-минус моего нынешнего возраста – эти еще оскотиниться, возможно, не успели, и будут не против построить карьеру под моим лидерством, в процессе немного потеснив вросших в высокие кресла родичей.
Трое суток занял путь до столицы. Телеграф сохранял тревожное молчание, прервался и поток писем. К концу пути я уже настолько