Приятное с полезным совместится наилучшим образом. Вот только Яна отвыкла тянуться на поводке за стервой-судьбой, и идти по пути наименьшего сопротивления. Да, мастер Ли ей не просто небезразличен. Откровенно говоря, она влюбилась, как девчонка. Но смириться с мыслью, что абсолютно всем в этой жизни она будет обязана мужу, не смогла. Сама ни на что не годна, кроме как окрутить мужика? Нет уж. Сначала она докажет окружающим, что не пустое место. Заслужит статус. А потом уже можно подумать о личной жизни.
Нужен стартовый капитал. Пусть небольшой, но достаточный, чтобы разжиться инструментом.
А что до низкого статуса женщины… Помнится, после смерти мужа Яне почти два года пришлось доказывать, что умеет вести бизнес не хуже прочих. И это во времена, когда эмансипация всё-таки имела кое-какой успех. Здешние законы, особенно неписаные, напоминали ей каменный колодец. И не обойдёшь, сидя в оном, и лбом не прошибёшь, бесполезно. Оставалось надеяться на народную мудрость – «Капля камень точит». Она и так уже порвала шаблоны, расхаживая по посёлку без сопровождения. Правда, поначалу приходилось гонять озабоченный молодняк метлой, деревянной лопатой, мотыгой или первым, что под руку подвернётся, чем порвала ещё один шаблон. Но зато внушила местным жителям должное почтение к своей особе. Связываться со свирепой чужеземкой больше никто не пожелал, здоровье дороже. А это в свою очередь означало, что при желании можно пробить, проточить, прогрызть любую стену. Главное – поставить соответствующую задачу.
Купец Бахрам, сын Асима, прозываемый по родине предков Шапури, приезжал в Поднебесную уже в третий раз.
Трудновато становилось торговать в последнее время: арабы, будь они трижды прокляты, мало того что перебегали дорожки, так ещё и впихивали честным персам свою веру, всячески препятствуя торговле почитателей Ахуромазды. Чтоб их Ахроменью сожрал и выплюнул, из-за них приходится забывать дорогу в Хиджаз, где можно было купить несравненные украшения из чеканного золота. Даже в Кашгаре не сильно расторгуешься, хоть он давно уже под империей: все лучшие места под мусульманами или ханьцами. Или принимай ислам, или уступи место торговцам с более гибкой совестью.
«Продать веру отцов и дедов за место на базаре… – мысленно негодовал он, заедая жареного цыплёнка свежим, но пресноватым китайским рисовым хлебцом, приготовленным на пару. – Был Ануширван, а стал Ала-ад-Дин. Словно плюнул на могилу отца, отрекшись от имени. Нет уж. Это не для меня, хоть и говорят, будто купец за лишнюю монету готов продать что угодно и кого угодно».
Зато Бахраму нравилось осознавать, что теперь, попутешествовав с христианами на запад и с единоверцами на восток, повидал гораздо больше, чем тот же Ануширван… тьфу ты – Ала-ад-Дин, чтоб ему на ровном месте споткнуться. Побывал в городе Кустантина, стоящем сразу на двух берегах пролива, имел честь поклониться тамошнему кайсару чудесными чеканными блюдами, золотыми и серебряными, за что получил привилегии на торговлю. Купил там и выгодно продал в Китай