веселились дети, и самому ему хотелось смеяться так же весело и беззаботно. Но всё хорошее заканчивается слишком быстро. Вечер обнял дом мастера алыми крыльями заката. Пора детворе отправляться спать. Ванди давно делил комнатку с Ляншанем, с тех самых пор, как выздоровел: негоже сыну, достигшему десяти лет, ночевать в одной комнате с матерью, словно несмышлёному младенцу.
– А ну бегом спать, чертенята, – мастер Ли сурово сдвинул брови. Обычно малышня при этом стихала и послушно разбредалась по своим лежанкам. Но сегодня он чем-то себя выдал. Глазастая мелочь и сейчас побрела спать, но хихикать не прекратила. Вот паршивцы… Притом сразу ясно, кто зачинщик безобразия. Ванди. Парень слишком умён для своего возраста и всё подмечает, любой пустяк.
Весь в мать.
– Не осуждайте его, мастер Ли, – ну, вот, и она туда же. – У нас намного меньше условностей, он привык не бояться выражать своё мнение.
– Даже если его мнение расходится с вашим? – спросил мастер.
– Все люди разные.
Да. Все люди разные. Иногда даже слишком.
Она сидела на персидской подушке, за невысоким столиком, уставленным опустевшими тарелками. Справа от него, на почётном месте. По тёплому времени кан[2] ещё не топили и не устилали поверх циновок одеялами. Можно было, сидя на нём, даже ощутить подобие прохлады, идущей от кирпичной кладки. Но мастер если что-то и чувствовал сейчас, то не удовольствие, а неловкость.
Он не знал, с чего начать разговор, способный определить его судьбу на многие годы вперёд. Хвала Небу, гостья это поняла и, едва Гу Инь прибрала со стола и оставила их одних, пришла ему на помощь.
– Вы хотели знать, кто я, – она не спрашивала – утверждала. – Я дочь кузнеца, мастер Ли. Я вдова купца. Давно уже, пять лет. Моих родителей убил мой же дядя. Я беглянка, потому что отомстила ему, и нас с сыном поклялись извести. Вот, собственно, вся история. Без подробностей, потому что ещё не знаю всех нужных слов.
– Больше пока и не надо, – мастер почувствовал себя так, словно прилёг отдохнуть после целого дня тяжёлой работы в кузнице. Дочь кузнеца! Это главное, что ему было нужно о ней знать. – Но почему в вашей семье произошёл такой разлад? Неужели… из-за денег? Ваш отец был богат?
– Не сказала бы. Просто… он был великим мастером. Такое богатство вызывает у негодяев двойную зависть, ведь его не украдёшь.
– Он успел передать своё искусство сыну?
– У меня нет ни братьев, ни сестёр. Но отец учил меня. Должно быть, чтобы я научила своего сына, когда он вырастет, – она мягко улыбнулась и посмотрела ему прямо в глаза. – Я как раз хотела попросить вас помочь мне в этом. Прошу, не обижайтесь.
– Что вы, – облегчение прорвалось радостной улыбкой. – Чем я могу вам помочь?
– Скажите, у кого я могла бы купить кузнечные инструменты?
– Для сына?
– Для себя.
– Зачем это вам? Я сам могу учить Ванди. Он почтительный сын и талантливый ученик.
– Мне…