коллега, тут есть два варианта: либо не может, либо не хочет!
– Понятно, – согласился я глубокомысленно.
Через какое-то время спасатели уже ломали шкаф в раздевалке завода электроприборов «Спектр».
Вася настроил камеру, нацепил на нее свет, и мы подошли к шкафу.
Я начал свою обычную подводку. Пока ломали дверь, оттуда доносилось невнятное бурчание.
– Ну, где красавец? – спросил уже я, с нетерпением глядя на шкаф.
Дверь отворилась, наконец, в ней сидел похожий на Рабиндраната Тагора старик в спецовке, от него изрядно разило вином. Часть бутылки он уже проглотил, вторая, пустая, стояла у его ног.
– Заперся, гад, со вчерашнего вечера. Надрался, видать, а вылезти не может! – пояснил щекастый небритый коллега с чувством оскорбленного достоинства. – То-то я смотрю вчера – куда две бутылки портвейна делись?
Рабиндранат, которому сейчас больше подходила фамилия Кагор, лишь вяло промычал: «Я пьян, как фортепиано».
– А вот мы его сейчас. Эй, живой?! – хватанул его спасатель за шиворот и выволок из шкафа. Второму пришлось придерживать старика. – Что же ты, дядя? Так и задохнуться можно!
– Я пьян, как фортепиано! – снова пробубнил Кагор, патетически поднимая палец вверх.
– Ну, что, родимый, – спросил я, – не надоело безобразничать-то? Коллеги ведь смотрят!
Рабиндранат уставился на меня вялыми коровьими глазами:
– Как фортепиано! – повторял он.
Тут в его глазах промелькнуло что-то знакомое от моего несчастного отца – эти красные маслянистые глаза словившего кайф старика, не понимающего, что происходит. Однажды его нашли на полу в луже мочи и крови с разбитой головой, захлебнувшегося собственной блевотиной. Мебель вокруг была опрокинута, тут же валялась и закуска. Видимо, при падении он ударился головой об стол. Дверь на лестничную площадку была открыта. Мама в это время гостила у сестры в деревне, так что он жил один и расслаблялся по обыкновению.
Бывший уголовник, живший этажом ниже, с которым они распивали в этот вечер, и которого взяли потом за оставление в опасности, утверждал в полиции, что расстались они в тот вечер мирно, и отец чувствовал себя хорошо. Действительно, из квартиры ничего не пропало – ни карточки, ни деньги. Смерть списали на отравление алкоголем.
Настроение мое резко испортилось. Я понял, что интервью не получится. Что-то отшутился перед зрителями о плохих электроприборах отечественного производства и низкой производительности труда.
Мы рванули на следующий объект.
У дверей квартиры обыкновенного подъезда в спальном районе стояла тетка крепкого телосложения в окружении спасателей.
– Давно звоним? – спросил один из них.
– Да час уже стою! – ответила она зло.
– А вы уверены, что муж дома? – поинтересовался другой спасатель.
– А на собачку кто закрыл, Пушкин?
– Ну,