еще несколько выстрелов вдогонку, но стало ясно – охота сорвалась.
Лайка заливалась лаем как сумасшедшая, и ему пришлось пустить ее в дом, обругав последними словами.
Уже под утро ему почудился на дворе шум. Поднявшись с кровати, он увидел, что собака, тихонько поскуливая, просто забилась под лавку. Василий осторожно приоткрыл дверь и замер – в метре от него стоял громадный зверь. Он захлопнул ее и защелкнул щеколду, пытаясь сообразить, где винтовка. И вдруг понял, что оружия в этот день в доме нет, он дал отцу попробовать поохотиться со своим новым приобретением.
Медведь, пыхтя, рвал дверь длинными, как ножи, когтями, но она не поддавалась. Разбив лапой окно, он попытался через него влезть, но был чересчур крупен, и Василий умудрился врезать медведю по морде попавшимся под руку топором. Взревев, зверь отскочил и исчез.
«Слава богу! Ушел!» – мелькнула мысль. Но тут он услышал непонятный шум у стены.
Проломив свой тяжестью потолок, медведь рухнул на пол прямо возле дверей, перекрыв путь к отступлению. Тогда Василий схватил рукой за кольцо крышки от погреба, рванул его и, подняв тяжелую крышку, спрыгнул вниз.
Медвежьи когти рвали пол над его головой, и злобный рев сверху холодил все у него внутри. В какой-то момент зверь зацепил когтем за край крышки, она откинулась, и он ринулся в подвал, но тут застрял. Но голова и одна лапа все же проходили, и он изо всех сил старался дотянуться до своей добычи.
Уже в темноте, в страхе и медвежьем реве, Василий смог разглядеть его глаза – это были глаза того самого медведя, в которого он стрелял и промахнулся.
С каждым взмахом лапы его когти оказывались все ближе и ближе к лицу. Василий, напрягшись, приготовился к страшной смерти и начал молиться. Тут вдруг сверху раздалось несколько хлопков, и лапа с огромной головой безжизненно обвисли.
Оказалось, собаки в деревне подняли невообразимый лай, потом медвежий рев услышали люди, охотники схватили ружья и прибежали почти вовремя.
– С тех пор мы и стараемся бить медведя, чтобы он тебя не увидел. А собаку ту трусливую я продал. Вот такие вот, брат, дела.
Мы с Василием выпили еще по стаканчику, чтобы скоротать время, и разлетелись на самолетах в разные стороны нашей огромной страны.
Внутренние органы
Здание знаменитого в 80‑е юрмальского ресторана «Jūras pērle» напоминало мне океанский лайнер, который вот-вот устремится в море, рассекая нависшим над водой огромным форштевнем непокорные волны. И я в предвкушении поднимался на этот роскошный «корабль», где внизу в ночном баре до самого рассвета томным заграничным голосом пела Лайма, а сексапильные девчонки в такт музыке извивались на сцене своими практически обнаженным телами. Сочные пирожки с мясом пользовались успехом не меньшим, чем местное варьете, и соус, брызгавший из них после первого надкуса, попадал не только на тарелку, но и на брюки, и на рубашку. Но никто не обращал на это внимания,