наградила бы его такими прозвищами, что у него уши бы завяли, но это лишь повредило бы ее цели.
– Сомневаюсь, что вы мне поверите, если я дам вам слово не замышлять побега.
– А вы собираетесь дать мне такое слово?
– Да. Могу я теперь повидать сестру?
– Нет, – вежливо отвечал он. – К сожалению, нет.
– Я нахожу поистине удивительными, – объявила она с царственным великолепным презрением, медленно поднимаясь, – ваши сомнения в способности целой английской армии удержать двух простых женщин. Или вас заставляет отказывать мне жестокость?
Губы его сжались, но он ничего не сказал, сразу же после ужина вышел и вернулся, лишь когда она давным-давно заснула.
На следующее утро Дженни с изумлением увидела, что Бренну ведут к ней в палатку. Серые одежды, схороненные ими возле ручья, оказались чересчур грязными для носки, и Бренна, так же как Дженни, была одета теперь в тунику, штаны и высокие мягкие сапожки, позаимствованные, очевидно, у одного из пажей.
После горячих объятий она усадила сестру рядом и уже приготовилась обсуждать возможные способы бегства, как взгляд ее упал на мужские сапоги, видневшиеся в щели между землей и пологом палатки, сапоги с золотыми шпорами, не дозволенными никому, кроме рыцарей.
– Как твои дела, сестрица? – озабоченно спрашивала Бренна.
– Очень хорошо, – отвечала Дженни, гадая, кто это из рыцарей там торчит и приказано ли ему, кем бы он ни был, подслушивать разговор сестер. Внезапная мысль озарила ее, и она неспешно добавила: – По правде сказать, если б я знала, как хорошо они будут к нам относиться, никогда бы не совершила этой глупой попытки к бегству.
– Что?! – задохнулась Бренна.
Дженни сделала знак помалкивать, обхватила голову Бренны руками, повернула ее в сторону выхода из палатки и тишайшим шепотом проговорила:
– Если удастся их убедить, что мы больше не собираемся бежать, у нас будет гораздо больше шансов это сделать. Мы должны уйти, Бренна, прежде чем отец сдастся. Когда он согласится, будет уже поздно.
Бренна понимающе кивнула, и Дженни громко продолжила:
– Правда, когда нас впервые схватили, я думала совсем иначе, но, если честно, ужасно перепугалась ночью, в холмах, в одиночестве во время побега. А услышав волчий вой…
– Волчий?! – воскликнула Бренна. – Ты же сказала, что это сова!
– Нет, я сейчас вспоминаю и просто уверена, что это был страшный волк! Но дело в том, что здесь мы в безопасности – нас не убивают, не мучают, чего я поначалу ожидала, – так что нет никаких причин рисковать, вновь пытаясь бежать и самостоятельно отыскивать дорогу домой. Скоро батюшка так или иначе добьется нашего освобождения.
– О да! – подхватила Бренна в ответ на гримасы сестры, велевшие ей говорить громче. – Я с тобой совершенно согласна!
Как и надеялась Дженни, Стефан Уэстморленд, стоявший у палатки, доложил об услышанном. Ройс выслушал с немалым удивлением, но не смог отрицать логичность и благоразумность явного