Софи, то она отправилась к себе с ощущением, что ей тоже есть о чем поразмыслить, причем намного больше, чем гостеприимным хозяевам. Она была уверена, что в доме далеко не все гладко. Сесилия винила во всем Чарльза, и, разумеется, небезосновательно. Но Софи не была юной барышней, только что вышедшей из пансиона, и ей понадобилось всего несколько минут, чтобы разобраться в характере лорда Омберсли. Вне всякого сомнения, и здесь на Чарльзе лежала львиная доля ответственности, а поскольку остальные члены семьи попросту боялись его, то в том, что он, упрямый и властный от природы, не встречая достойного сопротивления, превратился в домашнего тирана, не было ничего удивительного. Софи не верила в безнадежность его характера, и не только потому, что с ним подружилась Тина, но и потому, что он разительно изменился, едва рассмеявшись. Пока что самым плохим его поступком был выбор будущей жены – исключительно скучной и унылой особы. Она испытывала сожаление оттого, что столь многообещающий молодой человек готов был связать судьбу с той, кто будет потворствовать самым невыносимым и отвратительным чертам его характера.
Софи решила, что о детях, пожалуй, волноваться не стоит, хотя острый ум подсказывал ей, что с мистером Хьюбертом Ривенхоллом не все в порядке. Она подозревала, что его гнетет какая-то тайная тревога, о которой Хьюберту удавалось ненадолго забывать, когда он восхищался Саламанкой или играл в карты с младшими братьями и сестрами. Но когда его не занимали подобные заботы, беспокойство возвращалось, и он замолкал до тех пор, пока кто-нибудь не обращал на него внимания, и тогда юноша моментально принимался болтать без умолку, что, похоже, вполне устраивало его родственников. Софи, судя по собственному опыту общения с молодыми офицерами, была склонна полагать, что он попал в какую-нибудь глупую историю, на деле куда менее серьезную, чем ему представлялось. Разумеется, было бы лучше, если бы он рассказал о ней старшему брату, потому что никто, глядя на мистера Ривенхолла, ни на миг не усомнился бы в том, что он способен справиться с любыми неприятностями. Но поскольку Хьюберт явно боялся подобного шага, то было бы неплохо убедить его довериться своей кузине.
А Сесилия, такая милая и столь же беззащитная! Вот ее судьбу устроить будет куда труднее, хотя Софи, воспитанная в совсем других правилах, и полагала ужасной несправедливостью, что девушку заставляют выйти замуж против ее воли, при этом она вовсе не намеревалась поощрять дальнейшие притязания Огастеса Фэнхоупа. Обладая практичным складом ума, она не могла рассчитывать, что из мистера Фэнхоупа выйдет хороший муж. У него не было решительно никаких средств для содержания семьи, и к тому же под влиянием очередного посещения своей музы он был склонен забывать о таких приземленных вещах, как приглашение на ужин или доставка важной корреспонденции. Однако даже таким он выглядел куда предпочтительнее