и хаки (правда, среди этой публики была одна тётка лет шестидесяти пяти, одетая в атласные широкие черные брюки, яркую блузку, на ней было много золота и у неё даже была прическа. Тётка была в жопу пьяная и едва могла идти. Она курила одну за одной, даже когда подымалась в самолет. В салоне ей курить не дали, тогда она накрасила губы и уснула. Она единственная мне нравилась из всех. Я боялся, что она американка, подошел потом и спросил, откуда она. Оказалось, испанка. И видно, что пила она уже несколько дней подряд. Есть всё-таки хорошие люди в мире. Йоханнесбург, на мой вкус, собрал все худшее от Америки и Европы. И очень уродует Африку самим своим существованием. Потом мы летели одиннадцать часов до Парижа, в Париже был дождь… а сейчас я в Москве. Самолёт из Парижа в Москву был набит тинейджерами из Новосибирска, Тюмени, Сургута и ещё нескольких городов. Они неделю были в Париже, скупили, видимо, всё то, что французы никогда на себя не наденут, с утра были все пьяные и счастливые, много матерились и несли ахинею. Но в каждом из них жизни было больше, чем во всех тех американцах вместе взятых.
Я нигде и никогда не то что не говорил, но даже и не думал, что Америка – плохо, а американцы ужасны. И ни о какой нации вообще и ни о какой стране сказать такого не могу. Я знаком с замечательными американцами, знаю не понаслышке американскую литературу. Хорошо и подробно знаю историю американо-японских боев на Тихом океане во Второй мировой войне, знаю много настоящих подвигов, которые совершили американские моряки и пилоты. И прочее и прочее. Фальшь, высокомерие, ограниченность, бесчувственность, злоба, зависть и прочее – не национальные черты. Я не знаю ни одной фальшивой, завистливой или злой нации…
Просто в Африке, особенно рядом с местными очень скромными и весьма застенчивыми людьми, те, о ком я тут написал, выглядят чудовищно. Вся их фальшь и почти полное отсутствие способности чувствовать и видеть подлинную жизнь становятся болезненно наглядны.
Когда эти седенькие умильные старички просят разрешить им погладить по голове африканского ребенка и мяукающими голосами говорят: «Oh! So sweet, so sweet», они относятся к нему не совсем как к человеку… Этим очень пожилым, состоятельным людям не о ком заботиться, их не окружают ни дети, ни внуки, и, видимо, они очень одиноки. Где-то у себя дома они живут в том мире, который им соответствует и который они, скорее всего, создавали сами, потратив много усилий и времени. Там они с пейзажем не диссонируют.
Возле водопада Виктория, на стороне Зимбабве, мы с Леной и Наташей встретили молодую женщину с совсем маленькой девочкой. Девочке был, наверное, годик. Вообще африканцы бурно реагируют на мою дочь: если к старикам и взрослым они привыкли, то белых детей видели не очень много. Они берут Наташу за руку, чтобы просто посмотреть, какая у нее рука, им интересно потрогать её волосы, и многим хочется с ней сфотографироваться. Та женщина у водопада захотела сфотографироваться с Наташей. Выяснилось, что её маленькую дочку тоже зовут